Глава одной из крупнейших розничных сетей "Магнит" Сергей Галицкий считает, что настало время платить по счетам — за сумасшедшие оклады, яхты, вечеринки. Выживет тот, кто вел себя разумно.
"СЕКРЕТ ФИРМЫ": Из-за чего, на ваш взгляд, случился кризис?
СЕРГЕЙ ГАЛИЦКИЙ: Я не согласен со стандартным определением этого кризиса. Вот говорят: кризис ликвидности и доверия. Я считаю, что просто количество перешло в качество. Имеется в виду, что количество нарушений, которые допускали участники рынка, перешло на новый качественный уровень. Законы диалектики.
СФ: Кто именно и что нарушал?
СГ: Возьмем всех участников рынка: банки, инвестбанки, инвесторы, реальный сектор, государство. Каждый подошел к кризису в таком положении, в котором не должен был подходить к нему. Например, банки. Я хочу узнать, почему они кредитовали клиентов, у которых долг к EBITDA составлял 4-5? Это говорит о том, что они неправильно работали, а значит, должны быть наказаны.
Инвестбанки — вообще какое-то кошмарное пятно. Аналитики, которые после студенческой скамьи проработали год, получали до $500 тыс. зарплаты. При этом их прогнозы никогда не сбывались. А сами банки брали безумные комиссионные при проведении IPO и SPO только за то, что сводили компании с инвесторами. Предприятия же с криками "нефть все зальет" бездумно развивались на кредиты, несмотря на свои финансовые показатели. Инвесторы — зачем покупали компании, у которых проекты только на бумаге, оценивая их в миллиарды долларов? Это вообще такая новая русская забава была: купил бизнес, заложил, купил новый, заложил. У меня всегда вопрос: а кто управлять будет? Менеджмент? Тогда их владелец является собственником только номинально. Он же ничего в своих активах не понимает, не осознает риски, которые берет на себя.
Государство, кстати, хоть попыталось что-то сделать. Прежде всего оно накопило достаточно большую подушку безопасности, за что нужно сказать спасибо господину Кудрину. Он не поддался на провокации и не распечатал неприкосновенный запас раньше времени. Но руку свою к кризису государство тоже приложило. Вот смотрите: рубль спокойно девальвировал с 23 до 27 за $1. И никто не обращал внимания. Зачем было объявлять населению, что мы сейчас вот ждем еще девальвацию? Ведь для населения девальвация — это Павловская реформа, зачеркивание лишних ноликов на рублях и другие страшные вещи. Это паника.
Вот и получается, что все участники рынка способствовали началу кризиса. И начался он так не только у нас, а во всем мире. При этом нужно понимать, что кризис — не что-то новое. Это просто обычный кризис, разве что развивается он чуть быстрее, потому что мир стал более глобальным. Но это закон рынка: рост — падение, рост — падение.
СФ: А ритейлеры какие ошибки совершили?
СГ: Стандартные ошибки: точно так же с криком "ура, нефть все зальет" бежали развиваться, несмотря на свои долги. Конечно, виноваты и банки, которые кредитовали компании с гигантскими долгами. Но стандартов, что считается нормальным, нигде нет. Вот у нас долг к EBITDA 1,1. Это нормальное соотношение? Вроде бы нормальное, а может, и высокое, я не знаю. Наверное, должны появиться четкие правила для банков, что считается нормальным, а что — уже нет. Но пока таких норм нет.
Кроме того, после первых размещений ритейлеров на биржах все увидели, что капитализирован сектор очень высоко. И заниматься им начали все, не имея ни команд, ни структуры, ни понимания рынка. А бизнес у нас очень сложный.
"Уснул — съели"
СФ: Вернемся все-таки к "Магниту". На вас как кризис сказался?
СГ: Как говорил один известный деятель, жить в обществе и быть от него свободным нельзя. Первое: мы уже пересмотрели инвестпрограмму по крупным объектам. Второе: отдел строительства немного сократили. Но совсем немного, человек десять уволили. Третье: мы почувствовали в регионах с градообразующими металлургическими предприятиями выросший интерес покупателей к дешевым продуктам. И сейчас мы там корректируем нашу ценовую политику, чтобы дать населению еще более привлекательные цены. Вот и все.
СФ: То есть открывать магазинов будете меньше?
СГ: Вообще-то наши силы позволяют открывать то количество "магазинов у дома", которое мы обещали нашим инвесторам, рассчитывая только на собственные доходы. Но что касается более капиталоемких вещей — строительство гипермаркетов, логистических центров,— тут мы будем действовать по ситуации. Хотя рынок гипермаркетов мы считаем очень перспективным, а без логистических центров наш бизнес вообще невозможен. Но мы будем действовать так, чтобы риски не увеличивать. Сейчас у нас 12 гипермаркетов. До конца года откроем еще два. Думаем, что откроем в 2009-м от пяти до десяти. А "магазинов у дома" мы хотим открыть даже больше, чем планировали ранее,— свыше 400.
СФ: То есть вопрос о выживании в сложных условиях кризиса не стоит?
СГ: Он всегда есть. Я бы даже так сказал: когда ты решаешь, что такого вопроса нет, он сразу же появляется. Когда коммерсант решает, что у него все хорошо, значит, что-то он о себе не знает. Уснул — съели. Поэтому я очень тревожно отношусь к ситуации. Но в последние 16 лет у меня не было ни дня, когда мне казалось, что у меня все хорошо.
"Нам проще всего было дать"
СФ: Раз у вас все так хорошо, зачем тогда государству понадобилось недавно выделять вам 2,5 млрд руб. в качестве финансовой поддержки?
СГ: Вообще-то я сторонник свободного рынка и считаю, что те, кто плохо вел хозяйственную деятельность, должны умереть, и защищать их не надо. Но мы работаем в социальном секторе. Хлеб, молоко, вода человеку необходимы. И государство позаботилось, чтобы никаких потрясений на нашем рынке не было. Хотя они все равно будут: плохие хозяйственники уйдут.
Что касается нас, то проблема была не в том, что нам срочно нужны новые кредиты, просто очень агрессивно отзывают старые. Когда мы брали кредиты, мы не рассчитывали на такие отзывы. Вот для этого и взяли деньги — чтобы перекредитоваться. Хотя $100 млн — это не очень большая сумма для нашего бизнеса. У нас в этом году оборот с НДС будет больше $6 млрд. Но мы почувствовали себя комфортней. И здесь моя личная благодарность вице-премьеру Игорю Шувалову, который этот процесс лично контролировал.
Кстати, берем деньги мы в банках под рыночный процент, с предоставлением залога. И банки нам с удовольствием их дают по правительственной программе. У нас все хорошо, хорошая прибыльность — кого же еще кредитовать, если не нас?
СФ: Но насчет рыночного процента вы немного лукавите. Он же меньше, чем в среднем по рынку?
СГ: Нам всегда давали деньги под более низкий процент, чем небольшим компаниям. Потому что у нас есть четкий понятный подход, залог и история. Так во всем мире. Ни ВТБ, ни Сбербанк не занимаются благотворительностью. Они действуют как все банки: требуют залоги, документы, чтобы это было все рыночно.
СФ: Но просили все, а кредит дали только вам, "Седьмому континенту" и Х5 Retail Group.
СГ: Нам проще всего было дать! Когда мы приходим к банкиру с нашим долгом 1,1 к EBITDA, а другие с 5, как вы думаете: кому он даст? Но сам кредит, кстати, нам еще не выдали. Большая часть этих денег поступит, когда залог оформим. В конце декабря — начале января.
СФ: А нужны они когда? Сейчас?
СГ: Вчера. Но еще раз подчеркну, что мы не стонем от того, что у нас есть проблемы. Мы их решаем.
"Нужно, чтобы кто-то разорялся"
СФ: Если говорить обо всей отрасли, то как она переживет кризис?
СГ: Если есть сферы, которые меньше всего пострадают от кризиса, то это продукты питания. Потому что человек как потреблял 2000 калорий в день, так и будет потреблять. Никто тут ничего изменить не может.
СФ: Но это для производителей хорошая новость. А продавцы?
СГ: Емкость рынка не уменьшится. Просто кто-то разорится. Но это нормально. Если плохо вел бизнес, то уйди с рынка. Проигравшие должны уходить.
СФ: То есть рынок ждут разорения?
СГ: Да. Но это не страшно. Я считаю, что не только во время кризиса, но и в обычное время нужно, чтобы кто-то разорялся. И если мы сейчас начнем делать неразумные вещи, то тоже закроемся. Кризис — только катализатор этих процессов.
СФ: Кто придет на место разорившихся: наши или иностранцы?
СГ: Иностранцы обладают достаточной финансовой мощью, чтобы развиваться. Но говорить о массовых поглощениях еще рано. Ни у одного из игроков сейчас просто нет денег, чтобы делать крупные покупки. Плюс если сеть разоряется, то зачем ее покупать? Пусть она сама уйдет из помещений, а более успешные туда зайдут. Какой смысл тратить деньги на то, что ничего не стоит?
СФ: Ждете массового освобождения подходящих площадей?
СГ: Нет! Вы поймите: массового падежа на рынке не будет. Одна сеть почувствует себя плохо, ну две, но не весь рынок.
СФ: Но за осень о дефолтах по облигациям уже три сети заявили.
СГ: В России больше 300 сетей, а заявили всего три. Как вы считаете, это много? Я думаю, что это нормально. Просто про тех, кто отказывается от своих планов, газеты пишут, а про тех, кто продолжает работать,— нет.
СФ: Какие-то изменения в потребительских пристрастиях заметили?
СГ: Особых нет. Дорогих магазинов вроде "Азбуки вкуса" в регионах практически нет. Кое-где стали покупать более дешевые продукты, как я уже сказал. Может быть, это станет массовым явлением.
СФ: Но если будут покупать более дешевые продукты, для вас это будет означать сокращение оборотов и, как следствие, выручки?
СГ: Мы, напротив, надеемся на прирост выручки в следующем году. Мы же новые магазины открываем. А что касается перехода на дешевые продукты: мы тут подсчитали, что с 2001 по 2006 годы, если убрать инфляцию, продуктовая корзина нашего покупателя выросла всего на 7% в деньгах. Люди очень медленно меняют свои потребительские привычки и переходят на более дорогие продукты. Так что если произойдет массовый переход на дешевые товары, то эти 7% — максимум, который мы можем потерять.
СФ: Дмитрий Медведев заявил на днях, что во время кризиса нужно защищать отечественных производителей от торговых сетей. Кризис изменит отношения с поставщиками?
СГ: Мне кажется, что до президента довели одностороннюю точку зрения. Смотрите сами: норма прибыли у сетей с бонусами, со всеми так называемыми "поборами" — 2-3%. У нас, например, 3%. А у производителей, как правило, выше 7%. Поэтому не нужно перекладывать с больной головы на здоровую. Всегда найдутся производители, которые будут говорить, что их не пустили на полку. Но пространство на полках ограничено. Если мы берем огурцы у одного производителя, а потом решили брать у другого, то первого мы убираем. Это базисное непонимание вещей. Мы с поставщиками в одной лодке, и мы ее не раскачиваем. Мы всегда готовы к разговору.
Например, Шувалов попросил, чтобы мы не увеличивали сильно отсрочки платежей поставщикам. Учитывая то, как он отнесся к нам, мы четко восприняли этот сигнал. Сейчас перезаключаем договоры и не увеличиваем сроки. Но мы хотим, чтобы нас тоже услышали. Розничные сети сейчас в сложном положении. Время ли говорить о каких-то санкциях против нас?
СФ: Но говорят, что отсрочки все увеличивают чуть ли не до 90 дней?
СГ: Те, кто разоряется, могут и 120 дней выставить. Но мы за всех не отвечаем.
СФ: А вот ФАС считает, что вы зажимаете поставщиков, и даже норму доминирования вам снизила до 10% в регионе.
СГ: Позиция ФАС меня вообще удивляет. Сколько у нас секторов, где два-три-четыре игрока? Много, но внимание обратили почему-то на нас. ФАС настаивает на непонятном мне дальнейшем снижении нормы доминирования, дискриминируя нас по отношению к другим отраслям. Почему у всех — 30%, а у нас — 10%, хотя норма прибыли у нас одна из самых низких? А ведь у монополистов она, наоборот, должна зашкаливать. Может быть, ФАС не на тот рынок смотрит? Может, они, например, посмотрят на норму прибыли у операторов сотовой связи? Но занимаются они почему-то именно нами.
СФ: Как-то у вас получается, что ритейлеры такие белые и пушистые. Однако все-таки сети давят на поставщиков, а не наоборот.
СГ: Да никого мы не давим. Вот, например, не ставят у нас сельхозпроизводители штрихкоды, а мы требуем, чтобы ставили. Разве не правильно? Вы готовы не две минуты в кассе стоять, а 15? А все кричат: новые обязательства для производителей. Но если вас и это не убеждает, то еще раз предлагаю: сравните наши нормы прибыли. У нас — 3%, а у "Балтики", с которой мы берем бонусы,— 17%. Как мы можем их дискриминировать?
"Сколько буйствовали, столько и будем платить"
СФ: По вашим прогнозам, когда ситуация начнет улучшаться?
СГ: Когда количество снова перейдет в новое качество. Мое мнение такое: за все нужно платить. Вот сейчас мы и платим за тот праздник, который устроили в последние годы. За этих аналитиков инвестбанков с их окладами сумасшедшими, за фразу "у кого нет миллиарда, тот идет в задницу", за яхты, за вечеринки. Многие перестали ценить каждый заработанный рубль. Сколько мы буйствовали, столько и будем платить.
СФ: Не долго ли ждать?
СГ: Это не вопрос времени. Просто те, кто поступал неосмотрительно, сейчас страдают и умирают. Кто жил разумно, тот и сейчас чувствует себя нормально. Все подтянутся, научатся вести дела, и все вернется на свои места.
СФ: А вы себя как вели?
СГ: Мы не относим себя к особым умницам, нам просто повезло, что успели разместиться на бирже, что долг у нас небольшой. Но развивались мы, конечно, агрессивно. И будем продолжать это делать. Но тут нужно понять, что мы 15 лет строили систему, несли убытки, открывали магазины. Так что наше развитие имеет мощную базу.
СФ: Но если нынешняя ситуация с банковскими кредитами продлится долгое время, как дальше расти будете?
СГ: Людям свойственно ждать чего-то ужасного. Но что может с кредитами-то произойти? Деньги отменят? Я что-то не слышал о том, чтобы выключали печатные станки. Деньги продолжат работать, еду продолжат покупать. Выживут те, у кого была маленькая долговая нагрузка. Значит, мы — выживем.
СФ: Я не о том, что кредиты отменят, но что будет, если они процентов под 25 выдаваться начнут?
СГ: Нет проблем. За это все заплатят покупатели. Мне-то что? Я всегда говорю: факторы, которые влияют на весь рынок, меня не интересуют. Вот будут дорогие банковские кредиты — но для всех. И как-то все выживут: наценку увеличат, зарплаты снизят, что-то еще придумают. Но это сделают все, так что это неинтересно. Важны лишь те факторы, которые влияют только на тебя.
foto/www.adme.ru
Источник kommersant.ru | 
