На днях нобелевский лауреат Пол Кругман рассуждал в газете The New York Times о перспективах борьбы с экономическим кризисом. И вот какую мысль высказал профессор:
«Чтобы осознать, чего стоит вытягивание экономики из долговой западни, достаточно вспомнить широкомасштабную программу общественных работ, положившую конец Великой депрессии. Эта программа также известна под названием "Вторая мировая война". Война не только привела к полной занятости. Она вызвала резкий рост доходов и инфляции. При этом частный сектор не занимал деньги. К 1945 году государственный долг вырос, однако пропорции между долгом частного сектора и ВВП сократились вдвое по сравнению с 1940 годом. Этот низкий уровень долга в частном секторе создал предпосылки для послевоенного экономического бума.
Поскольку ничего подобного сейчас не происходит и не похоже, что вскоре произойдет, пройдут годы и годы прежде, чем семьи и предприятия рассчитаются с долгами, в которые они с таким упоением влезали».
Т.е. для того, чтобы относительно быстро справиться с кризисом, необходим вооруженный конфликт, по масштабам сопоставимый со Второй мировой войной. Глобальная война означает тотальную экономическую мобилизацию, смерть безработице и сокращение долга частного сектора. Нет войны - борьба с экономической депрессией идет медленно, step by step.
Читая колонку Кругмана, поневоле начинаешь задаваться вопросом: не развяжут ли в таком случае США новую мировую войну? Вопрос провокативен. Тем не менее, слышать его нет-нет да и приходится даже в компании людей, далеких от паранойи, антизападничества и антиамериканизма. О параноиках и говорить не приходится: не далее, как в прошлый четверг в одной из телепередач мне довелось услышать намек на то, что и Вторая мировая была развязана американцами для борьбы с Депрессией.
Так все же, возможна ли Третья мировая как лекарство от кризиса или нет? В принципе, возможно все, даже самое большое безумство. Можно ведь в порядке бреда представить себе человека, который пытается лечить ядом воспаление легких…
На мой взгляд, римейк ситуации 40-х крайне затруднителен и граничит с невероятностью. И дело вовсе не в том, что новый президент США – «голубь», готовый нести оливковую ветвь в Пхеньян, Тегеран, Гавану, Каракас и Дамаск. «Мировая война» - реликт прошлого. Устарел не только сам термин, по привычке и для эффекта используемый публицистами и политиками. Ушел в небытие сам процесс, который обозначался этим термином, а вместе с ним и породивший его контекст.
Мировая война была войной на уничтожение. «Холодная война», которой подчас присваивают третий порядковый номер в серии глобальных конфликтов, велась не за сферы влияния, а за аннигиляцию идеологического противника. И закончилась тогда, когда одного из противников не стало.
Сегодня все потенциальные участники такого рода конфликтов (США, ЕС, Китай, Россия) увязли в сети экономических взаимосвязей. Речь идет не о противниках а-ля 30-40-е, а о конкурентах. Уничтожение конкурента бесперспективно и в долгосрочной перспективе не дает никаких экономических дивидендов. Уничтожение звена в общей цепи бесперспективно в кубе. Противостояние сегодня вытеснено в сферу вербальной, политической, дипломатической игры.
Победа в глобальной войне достигается не только за счет ракет, пуль и снарядов, но и за счет контроля над информацией. Мало выбить противнику зубы, нужно еще и информировать «своих» о том, что зубы выбиты. В современном медиа-мире этого нелегко достичь. Для того, чтобы заставить все американские газеты дуть в одну дуду, нужен консенсус и нужно понимание единой цели. Потенциальный конфликт с КНР или Россией не породит ни консенсуса, ни интеллигибельной цели. А там, где нет консенсуса, нет и всеобщей мобилизации.
Наиболее вероятный (из всех маловероятных) сценарий новой мировой войны – это вариант «Запад против исламского мира». Но и такой конфликт выглядит сугубо гипотетическим «лекарством от кризиса» по двум причинам.
Причина первая – неоднородность самого исламского мира. Приверженность исламской диаспоры в странах Запада «корням» переоценивается. Солидарное антизападничество тех, кто остался «на родине», преувеличивается – равно как и антизападничество исламских элит. Мы живем в мире ситуативных и контекстуальных высказываний, которые далеко не всегда отражают действительные помыслы. В глобальном «конфликте слов» у исламского мира своя роль.
Причина вторая – нестандартность потенциального конфликта. Это «неклассическая» война. Это конфликт, растягивающий до предела временные и пространственные рамки, выливающийся в медиа-пространство. Это конфликт локальных диверсий, без фронта и тыла. Он просто делает бессмысленной экономическую мобилизацию в духе 40-х. Что будут делать эти мобилизованные люди? Непонятно.
Борьба с кризисом методом войны была возможна в период «классических войн». Эти войны закончились, и мне представляется, что это к лучшему.
Станислав Минин
foto/www.halamadrid.ru
Источник ng.ru | 
