В общественном сознании слово созидание имеет самые положительные ассоциации. Слово разрушение – самые отрицательные. Конечно, ведь приятнее, когда у тебя что-то прибавляется, чем когда отнимается, не правда ли?
Может, вы замечали, что разрушать даже самый уродливый сарай, какую-нибудь, как у нас на Украине говорят, «халабуду», всегда жалко, даже если это объективно необходимо, даже если все от этого только выиграют. И сколько не тверди себе, что на месте этой халабуды уже спроектирована прекрасная вилла, которая будет радовать глаз красотой, а тело – функциональностью, но стоит поднять руку на уродливое строение, которое портило пейзаж и являлось вызовом хорошему вкусу, тотчас в душу вопьётся иголочка жалости.
Что это? Иррациональное стремление сохранить «нажитое добро»? Воспоминания о прежнем энтузиазме, с которым строился сарайчик? И о том удовлетворении, которое наполняло душу при созерцании его, свежепостроенного? В общем, чем бы это ни было, но, идя на поводу у данного чувства, мы оттягиваем момент разрушения как можно дальше. И не только при разрушении старого здания и постройке нового.
Те же противоречивые чувства мы испытываем при любых столкновениях с внешними обстоятельствами, которые требуют у нас разрушения уже построенного. Будь то развод в семье, смена работы, экономический кризис. Любое изменение «статус кво» порождает сопротивление в душе. Особенно, если статус был весьма приятным. Но и при не особо приятном статусе, однако, человек, который может и должен бы стремиться к его изменению, частенько не торопится. Многие, отсидевшие в тюрьме, имея все возможности изменить свою жизнь к лучшему, снова выбирают отсидку при мало-мальски удобном случае. Миллионы больных-хроников получили бы значительное облегчение, а то и излечение, просто сменив место проживания, однако предпочитают мучиться, насиловать организм, но не покидать «отеческих гробов». Мазохизм? Или всё то же нежелание ломать привычное и устоявшееся?
Кризис – это и есть та ситуация перелома, которая позволяет, да даже не позволяет, а просто-таки вопиет о разрушении устоев. Кризис – это знак, что всё, дошли «до ручки», пора что-то менять, даже если до сих пор всё устраивало. Личностный кризис – значит, пора менять юношеский максимализм на взрослую взвешенность оценок. Финансовый кризис – значит, расходы и доходы настолько не совпадают, что завтра в долг уже никто не даст. Творческий кризис – значит, всё, что было сказать, уже сказано, пора снова нарабатывать впечатления, мысли, эмоции, иначе будешь кружить по пройденным уже местам. И тогда пора ломать стереотипы, работавшие какое-то время исправно. Пора понимать, что сколько не сиди над чистым листом бумаги, ничего путного не высидишь, пора поднимать пятую точку и искать на неё приключений. Или искать вместо приятного времяпрепровождения у телевизора подработку, а то и новое рабочее место или вид деятельности.
Причём, легче всего в кризис как раз тем самым, «лёгким на подъём» гражданам, которые в обыденной, повседневной жизни кажутся несколько ветреными, несерьёзными, «летунами» – в советской терминологии кадровых служб. Потому, что это состояние постоянной смены ориентиров, поиска актуальных целей, лёгкой смены привычек и устоев как раз и соответствует требованиям кризисного момента. А за ними уже побредут, подталкиваемые суровой необходимостью, прочие менее беспокойные и шустрые граждане. Которые, зачастую, в периоды междукризисные гораздо больших высот добиваются. А в кризис лишь растерянно озираются по сторонам в поисках утерянных ориентиров.
Очень жалко, например, фирму закрыть, которой годы жизни отдал, правда? Даже если от неё сейчас одни убытки и разорение, но жалко. Очень жалко сотрудника уволить, который своих зарплат не отрабатывает – ты ж в него и душу, и знания, и финансы вкладывал.
Что же делать, если кризис на пороге? Точнее, когда он ещё на пороге, у большинства из нас пока вопрос такой не возникает. Практически все занимают удобную и безопасную позицию страуса, желая всем сердцем ничего не менять. Потому, что между убогой халабудой и будущей виллой все знают, есть ещё одно состояние – руины и гора хлама на земле. В халабуде хоть от дождя и ветра можно спрятаться, а вилла – ещё когда там будет! А пока строишь, и дождь может случиться, и ветер вокруг завывает, а работы непочатый край, и хватит ли кирпичей и раствора для постройки виллы – никто не знает.
В общем, самому ломать халабуду – мука мученическая. Хоть бы какой ураган налетел (кризис, в смысле). Тогда мы поохаем, посокрушаемся и, засучив рукава, начнём уже виллу строить. Потому что халабуды уже нет, что ж делать, кризис!
foto/www.beenergy.ru
Источник shkolazhizni.ru |
