Карл Маркс видел причину регулярно повторяющихся кризисов капиталистической экономики в перепроизводстве товаров: через определенный период времени их предложение начинает превышать платежеспособный спрос, что оборачивается падением производства вслед за сокращением объема продаж. Роза Люксембург, развивая учение о кризисах, высказала идею, что они могут порождаться также и перенакоплением капитала.
Хотя у каждого мирового экономического кризиса «свое неповторимое лицо», современный, шестнадцатый по счету мировой кризис подтвердил правильность марксистской трактовки их природы. Вместе с тем он выявил ряд специфических особенностей механизма его возникновения.
Во-первых, существенно усилилась спекулятивность капиталистической экономики, особенно в финансовом секторе, что, несомненно, придало ей еще больший стихийный характер. Международные финансовые организации и ВТО оказались беспомощны перед лицом надвигающегося кризиса. Несмотря на все попытки государственных деятелей, МВФ, Мирового банка, ВТО, ОЭСР, G-8 и G-20, капиталистическая экономика становится все более и более неуправляемой, все меньше подчиняясь воле властителей этого жестокого мира. Баснословные суммы финансовых вливаний из средств государственного бюджета в частный сектор, снижение центробанками процентных ставок и ряд других мер не в состоянии были преодолеть натиск кризиса, ибо не разрешено основное противоречие глобальной экономики – между общественным характером воспроизводства и частной формой собственности на средства производства.
Во-вторых, интенсивный процесс глобализации в условиях стремительной виртуализации коммерческих сделок изменил качественный характер взаимозависимости национальных экономик, в частности, в силу возрастания могущества и повышения роли ТНК, а также международных банков.
И, наконец, в-третьих, еще более обострился ряд глубочайших диспропорций в мировом хозяйстве.
Перенакопление капитала, будучи важнейшим фактором в нынешнем кризисе, выразилось, в частности, в том, что финансовые учреждения США и других высокоразвитых стран мира перед началом падения буквально навязывали кредиты потребителям, приучая их таким образом жить в долг. Объем выданных ипотечных кредитов только в США достиг поистине астрономической величины – 10,7 триллионов долларов. Поток кредитных денег стимулировал спрос на недвижимость и товары длительного пользования, обеспечивая на определенный период времени кругооборот капитала. Десятки миллионов семей приобретали в долг жилье, автомобили, моторные лодки и прочие товары. Однако всему есть естественный предел: рано или поздно наступает момент, когда у многих заемщиков величина долговых обязательств начинает превышать реальные возможности их погашения. И в 2007 году сначала в США, а затем и в других странах разразился ипотечный кризис. Он был многократно усилен наводнением рынка спекулятивным капиталом, сосредоточенном в основном в деривативах. Произошло «сдувание» спекулятивных «пузырей» различных видов.
Настроение, которое царило на фондовом рынке США в начале 2009 года, было паническим. Оно точно выражено в словах президента сервисной финансовой FiLife, дочерней Dow Jones and IAC/Inter Active Corp Дэвида Канзаса: «Это всеохватывающее, стремительное, безжалостное отступление … Вон, вон, вон отсюда скорей! Где же дверь?»
Естественно, что в условиях кризиса произошла неконтролируемая цепная реакция обвалов в финансовом секторе мировой экономики. Более сильные банки стали поглощать слабые. Bears Stearns, потерявший ипотечных облигаций более 1 миллиарда долларов, перешел в руки JP Morgan. Lehman Brothers был раскуплен частями английским Barclays и японским Nomura. Merril Lynch был куплен Bank of America.
В период с сентября 2008 года по май 2009 года объем рыночной капитализации активов американских и европейских банков сократился на 60 % (или 2 триллиона долларов).
Государства, если они имели соответствующие ресурсы, чтобы спасти свои финансовые системы, предпочитали защищать лишь крупнейшие, системообразующие банки и оставлять на произвол рынка мелкие проблемные банки. Руководствовались они при этом элементарной неолиберальной логикой: чем скорее рыночные регуляторы смогут закрыть проблемные банки, тем быстрее отрасль поднимется на ноги. По мнению Майкла Шэдлока, управляющего фондами Sitka Pacific Capital, правительство США отдало банки на откуп Уолл-Стриту подобно тому, как лягушек варят на медленном огне. При этом важно отметить, что государства совсем не были заинтересованы в национализации ведущих банков, так как в случае их краха они не желали принимать на себя ответственность по долгам перед зарубежными кредиторами и акционерами, включая правительства иностранных государств. Да и сами банки не желали национализации и вообще никакого вмешательства в их дела со стороны государств.
Наряду с перенакоплением капитала начиная с 1980-х годов изменилась и его структура: во-первых, произошел перелив части производственного капитала в финансовый сектор, а, во-вторых, на базе реального финансового капитала стал надуваться «пузырь» фиктивного капитала, наполненный производными ценными бумагами. Эти структурные сдвиги были порождены как погоней за максимальной прибылью, так и политикой ТНК по размещению своих дочерних предприятий в «периферийных» странах, где норма прибыли на вложенный капитал была значительно выше, чем на их родине.
Современный кризис поставил также вопрос о судьбе доллара как мировой расчетной валюты (после кризиса 1971 года и введения системы «плавающих» курсов конвертируемых валют и СДР на базе Ямайских соглашений). В мире все больше перестают пользоваться популярностью активы США. На повестке дня – кризис долговых обязательств США, то есть «сдувание» еще одного «пузыря».
Следующим фундаментальным фактором, породившим кризис, явилось перепроизводство товаров. Обвал на рынке жилья (и не только в США) привел к снижению потребительского спроса, который, в свою очередь, вызвал сокращение в производственном секторе. Рост безработицы и инфляции привел к дальнейшему уменьшению спроса на рынке потребительских товаров, что негативно отразилось на производстве средств производства и импорта зарубежных товаров, то есть сработал «эффект домино», когда в силу объективных межотраслевых корреляционных связей падение в одном сегменте экономики с неизбежностью вызывает сокращение производства товаров и услуг в смежных секторах. Не только в США, но и в других государствах сокращение внутреннего спроса, а также непомерные военные расходы привели к росту дефицита торгового и платежного балансов, внешнего долга. Уменьшились доходы государственных бюджетов, что вызвало урезание расходов на социальные нужды. Таким образом, сложилось глобальное перепроизводство товаров, их предложение превысило спрос и стало причиной кризиса в сфере реального производства.
Современную мировую экономику следует рассматривать как единое целое, где взаимосвязаны всё. Вынос ТНК многих предприятий в «периферийные» страны привел к тому, что они стали обслуживать потребительские рынки богатых государств ОЭСР. Процесс переноса многих промышленных производств в бывшие аграрные страны, как отмечалось выше, в погоне за максимальными прибылями (благодаря низкооплачиваемому труду, недостаточно защищенному социальным законодательством в условиях отсутствия профсоюзов или их недееспособности) породил ряд новых явлений. В «старых» промышленных странах произошло снижение реальной заработной платы и возросло напряжение на рынке труда (кстати, этот процесс еще не завершен, он вызывает массовое недовольство увольняемых работников в связи с закрытием предприятий и их последующим перебазированием в зоны дешевого труда). Все эти процессы в своей совокупности не могли не привести к уменьшению глобального платежеспособного спроса. Это уменьшение не было компенсировано некоторым ростом потребления товаров в «периферийных» странах в связи с тем, что перебазирование индустрии в государства «третьего мира» вызвало пролетаризацию крестьянских масс, которые до этого вели традиционное натуральное хозяйство. Словом, расширение емкости рынка в слаборазвитых странах (даже с учетом того, что в них появился «средний класс» и увеличилась численность буржуазии) было не в состоянии перекрыть сокращения платежеспособного спроса в государствах ОЭСР.
Нынешний кризис наглядно продемонстрировал спекулятивный характер капиталистической экономики. С 1980-х года произошел резкий скачок в росте фиктивного финансового капитала. Доходы, получаемые от биржевых финансовых спекуляций, стали превышать доходы от производства товаров и услуг. На биржах вовсю процветает не только торговля деньгами (конвертируемой валютой), но и базовыми ценными бумагами, которые стали также еще одним из видов товара. Сумма виртуальных денег, или вторичных долговых обязательств (деривативов), обращающихся на фондовых биржах, возросла в предкризисном, 2006 году до фантастической величины – 473 триллионов долларов США, превысив объем мирового ВВП в 10 раз!
Деривативы вошли в моду на волне кредитного бума, став одной из самых распространенных форм передачи кредитных рисков другим инвесторам. Особую популярность приобрели контракты, предполагающие выплату премии тому, кто берет на себя риск невозврата по тому или иному кредиту (Credit default swaps). Эмиссия кредитных денег, в том числе электронных, связана не столько с реальными доходами, сколько с гипотетическими, то есть возможными доходами заемщиков, еще не полученными в процессе реального производства.
Такой инструмент на общую сумму 9,7 миллиардов долларов впервые запустил в оборот JP Morgan в 1997 году. Среди заемщиков были Ford, Wal-Mart, IBM и ряд других крупнейших американских компаний. Глядя на них, стали расти ряды покупателей данного вида деривативов. Продав свопы, JP Morgan, хотя и обязался платить премию, высвободил из резервного фонда сотни миллионов долларов. Этот процесс распространения деривативов, с одной стороны, стимулировал ажиотаж на рынке недвижимости, а с другой стороны, спровоцировал неуправляемый рост «токсичных» активов.
Финансовый мир все больше отрывался от реальной экономики, нависая над ней, как грозовая туча. Даже министры финансов и центробанков стран, входящих в G-8, вынуждены были признать «фундаментальную слабость мировой финансовой системы».
Спекуляции в условиях быстрого роста мировой экономики распространились и на сырьевые рынки. С началом финансового кризиса инвесторы в панике искали, куда можно вложить свои средства, выведенные из ненадежных финансовых активов. Их взоры обратились на такие товары, спрос на которые всегда высок: от продовольствия и нефти до золота. Перед тем как рухнуть, цены на нефть летом 2008 года добрались до отметки в 150 долларов за баррель. У таких спекулятивных акций было несколько отрицательных последствий. С одной стороны, они еще больше усложнили положение на внутренних рынках высокоразвитых стран, которые по уши влезли в кризис, нанесли удар по экономически отсталым странам, увеличив число нищих и голодных, а с другой стороны, породили в ряде стран иллюзию благополучия на начальной стадии глобального кризиса, как это произошло в России.
Спекуляция и кризис переплетены, взаимно подстегивая друг друга в спиралевидном движении. Капитализм же, особенно глобальный, руководствуясь концепцией неолиберализма, вообще создал идеальные условия для деятельности спекулянтов и мошенников. Спекулянтам не нужны ни ограничения государств, ни международные органы регулирования. Даже если какой-то новый порядок будет установлен, то нет никаких гарантий, что он будет соблюдаться. Наверняка будут изобретены десятки способов его обойти.
И, наконец, рассматривая проблему спекуляции, нельзя обойти стороной и тему оффшоров. Согласно экспертной оценке, в оффшорах сегодня хранится треть от общего состояния миллионеров в мире (без учета недвижимости) на сумму 11,5 триллионов долларов. По данным «Аргументов и фактов» (2009, № 36), только из России за последние 20 лет вывезено через оффшоры примерно 2 триллиона долларов. Как пишет газета, эта сумма сопоставима с материальными потерями СССР во время Второй мировой войны. И когда сегодня лидеры государств печалятся о нехватке ликвидности в финансовой системе, о дефицитах государственных бюджетов, урезая и без того скудные средства, направляемые на поддержку существования растущей резервной армии труда, на просвещение, здравоохранение и социальное попечение, то от такой политики за версту разит демагогией. Просто никто из демократических политиков не решается на справедливое перераспределение богатства, полученного не только в результате «законной» эксплуатации наемных работников, но и от спекуляций, мошенничества и операций в «теневой» экономике (наркоторговля, игорный бизнес, проституция и т.п.).
Усиление взаимозависимости экономик. Продолжающийся глобальный кризис протекает неодинаково в разных странах мира. Кризис, начавшийся в 2007 году, быстро распространился по Земному шару в силу зависимости экономики всех без исключения стран от США. Характер и степень этой зависимости различаются по регионам и странам мира. Развитые и самодостаточные экономики Западной Европы, Японии, а также Китая понесли потери из-за сокращения экспорта товаров в США и краха на рынке деривативов. Кстати, первой страной в Западной Европе, павшей от финансового кризиса, стала Ирландия, у которой велики были объемы заемных средств (внешний долг превосходил ВВП в несколько раз!). Слаборазвитые государства Восточной и Центральной Европы вынуждены были сократить объемы производства товаров из-за резкого уменьшения их экспорта и платежеспособного спроса, в частности, вызванного взрывообразным ростом безработицы. Существенные потери понесли те страны, в экономике которых преобладали отрасли, добывающие и поставляющие на мировой рынок углеводородное топливо и сырье, например, Россия.
Степень поражения экономик стран мира нынешним кризисом существенно различается. Ряд стран стоит на грани банкротства (Исландия, Латвия, Украина, Венгрия, Турция, Малайзия, Таиланд, Колумбия и др.). МВФ и Европейский Союз, на финансовую поддержку которых рассчитывали государства, над которыми нависла угроза дефолта, не спешат оказывать им помощь, выдвигая крайне суровые условия. В частности, МВФ категорически против эмиссии денег странами, испытывающими дефицит финансовых ресурсов. Это правило касается всех стран, кроме США, которым МВФ не помешали дополнительно напечатать 800 миллиардов долларов, хотя очевидно, что эти действия могут привести не только к росту инфляции в США, но и обесценению номинированных в американской валюте активов за рубежом, в том числе резервов центробанков других стран, а также сбережений населения, хранящихся в долларах. Действительно, что позволено Юпитеру, то не позволено быку.
Валерий Паульман
foto/www.freebird.instablogs.com
Источник rabkor.ru |
