Еще в ХVIII веке в основу первой воспроизводственной модели основателя физиократического направления экономической науки — выдающегося французского ученого Франсуа Кенэ — была положена методология повторения производственных процессов, их воспроизводства на каждом новом витке времени. Но сама идея экономических циклов сформировалась у другого французского ученого Клемента Жюгляра уже только в середине ХІХ столетия. До этого внимание ученых — экономистов привлекали не циклы, а только кризисы. Они рассматривались не как составляющие части циклического развития хозяйства, а как признаки социально-экономического катаклизма, который надвигается как волна цунами, масштабы негативных последствий которой неизвестны. Вероятно, не случайно, что первые экономические циклы, связанные с возобновлением активной части основного капитала, открыл физик по специальности Жюгляр, который определил их длину в 7-11 лет, то есть в среднем 9 лет. Как раз такой интервал наблюдался в последние 30 лет ХХ века в среднесрочных циклах производства мировых объемов валового продукта, минимальные темпы роста которого припадали на кризисные годы — 1973, 1982, 1991 гг.
Таким образом, в конце ХІХ столетия сложилось мнение о существовании в экономической науке единого “промышленного” или “делового” цикла длиной в 7-11 (8-10) лет, который со ссылкой на авторство Жюгляра был детально описан и всесторонне проанализирован в «Капитале» Карла Маркса, благодаря чему он широко вошел в проблематику мировой экономической теории и практики.
В это же время выдающийся украинский ученый и, по определению другого выдающегося экономиста Йозефа Шумпетера, “самый лучший славянский экономист” Михаил Туган-Барановский первым в мире разработал учение о закономерности цикличности экономической динамики, связанной с периодичностью промышленных кризисов, как фактора, который влияет на изменения в народной жизни. В 1894 г. вышла в свет его книга «Промышленные кризы в современной Англии, их причины и самые близкие влияния на народную жизнь». Она вызвала бурную дискуссию среди широкого круга ученых — специалистов не только экономической науки, но и других общественных дисциплин и течений. Опубликованная в следующем году его статья «Значение экономического фактора в истории» вызвала критику таких известных российских историков-народников, как Николай Михайловский и Николай Кареев. И это не случайно, поскольку Туган-Барановский показал закономерность не только возникновения кризисов, но и их преодоления благодаря активизации инвестиционной и социальной политик. Причем он чуть ли не впервые обратил внимание на необходимость как раз социальной, а не политической направленности экономического развития путем усиления социальной политики через гармонизацию дифференцированных страт общества. Это было учтено уже в середине ХХ века стокгольмской школой научной экономической мысли и открыло пути самосохранения и развития капитализма через его шведскую модель, наиболее успешно реализованную сегодня как раз в скандинавских странах, которые по уровням жизни в последние годы устойчиво занимают первые места среди наиболее развитых стран мира.
Туган-Барановский выбрал для анализа широкий диапазон показателей экономического развития Великобритании на протяжении ХІХ столетия. Это связано с тем, что как раз это государство было лидером мировой экономики в то время его ускоренного промышленного развития. Причем предметом экономического анализа Туган-Барановского стали не только производственные показатели, но и показатели, которые характеризовали состояние английского денежного и товарного рынка, а также его влияние на население Соединенного Королевства и перераспределение доходов и затрат в социальных слоях этого населения. Таким образом, выдающийся труд украинского ученого стал первым в мире системным исследованием циклических закономерностей социально-экономического развития. В ХХ веке эта книга Туган-Барановского переведена на немецкий, английский, японский и многие другие языки. Кстати, как раз по его фундаментальным учебникам по политической экономии до 1917 г. почти вся Россия приобретала экономические знания, которые были в них систематизированы вместе с философскими обобщениями сущности хозяйственной деятельности, сделанными Туган-Барановским.
В конце ХІХ — начале ХХ столетий ученые многих стран уделяли внимание созданию теории экономических кризисов и циклов. Это У.Джевонс, Р.Макдональд, Т.Уильямс (Англия), Ж.Лескюр, А.Афтальон, М.Ленуар (Франция), А.Шпитгоф, К.Каутский (Германия), Т.Веблен (США), К.Виксель (Швеция), В.Парето (Италия), Парвус — А.Гельфанд (Россия). Они изучали движение цен и процентных ставок в ХІХ веке и выявили, что в дополнение к “обычным” деловым циклам Жюгляра существуют более долгосрочные колебания мировой конъюнктуры. В результате, уже в 1913 г. голландский ученый Ян Ван Гельдерен впервые выдвинул тезис о наличии долгосрочных экономических циклов, которые охватывают все стороны воспроизводственного процесса, и представляют собой полностью самостоятельное явление. Но до их открытия оставалось еще более 10 лет, хотя тезис о единственном экономическом цикле был опровергнут уже в начале 20-х годов, когда американский ученый российского происхождения Джон Китчин открыл краткосрочные экономические циклы длиной в 3-4 года, то есть в среднем 3,5 года.
Идеи Туган-Барановского с блеском воплотил в жизнь его непосредственный ученик — выдающийся российский ученый Николай Кондратьев, который в середине 20-х годов ХХ века открыл большие циклы конъюнктуры, вошедшие в мировую науку под названием “длинных волн” Кондратьева или “К-волн”. Путем эконометрического анализа статистического материала о динамике производства чугуна и свинца, добычи и потребления угля, среднего уровня товарных цен, процента на капитал, заработной платы, внешнеторгового оборота и других экономических показателей развития хозяйств Англии, Франции, Германии и США на протяжении приблизительно 140 лет (с 80-х годов ХVIII до 20-х годов ХХ столетия) он эмпирические ряды этих показателей разложил на три составляющие:
• общей тенденции изменения (тренда) с ее скоростью, заложенной в теоретическую кривую ряда, то есть выпрямленную кривую эмпирического ряда;
• ускорения этой тенденции, то есть изменения темпов роста, которые характеризуются отклонениями между эмпирическими и теоретическими рядами;
• случайных отклонений в этих кривых.
Следует отметить, что указанные отклонения представляют собой колебательные величины, отображающие циклические изменения экономической конъюнктуры. При их оценке Кондратьеву уже было известно, что если большие циклы конъюнктуры в этих рядах существуют, то в них существуют рядом с ними еще и циклы средне и краткосрочные, то есть циклы Жюгляра и Китчина. Чтобы исключить влияние среднесрочных циклов, длина которых приблизительно равна 9 годам, он взял скользящую среднюю за 9 лет, используя которую также исключил влияние и краткосрочных циклов. В итоге путем эконометрического анализа развития хозяйств четырех наиболее развитых стран мира Кондратьеву удалось определить два полных и один неполный большие циклы конъюнктуры длиной 48-60 (в среднем 54-55) лет. Каждый из этих циклов состоял из повышательной и понижательной волны. Понимая, что в эконометрической модели развития мирового хозяйства невозможно учесть влияние всех эндогенных факторов, не говоря уже об экзогенных, он подчеркивал относительную точность и достоверность приближения трендов той или другой страны к мегатрендам мирового развития. В своей статье «Большие циклы конъюнктуры», напечатанной в сборнике «Вопросы конъюнктуры» в 1925 г., и в докладе на дискуссии по этой проблеме, которая состоялась в феврале 1926 г. в Москве в Институте экономики, Кондратьев писал:
“Считая пока невозможным определить совершенно точно годы перелома в развитии больших циклов и учитывая неточность определения моментов таких переломов (на 5-7 лет), проистекающую из самого метода анализа данных, можно все же наметить следующие наиболее вероятные границы больших циклов:
1. Повышательная волна первого цикла — с конца 80-х — начала 90-х гг. ХVІІІ в. до периода 1810 — 1817 гг.; Понижательная волна первого цикла — с периода 1810 -1817 гг. до периода 1844 — 1851 гг.;
2. Повышательная волна второго цикла — с периода 1844 — 1855 гг. до периода 1870 -1875 гг.;
3. Понижательная волна второго цикла — с периода 1870 — 1875 гг. до периода 1890 — 1896 гг.;
4. Повышательная волна третьего цикла — с периода 1891 — 1896 гг. до периода 1914 — 1920 гг.;
5. Вероятная понижательная волна третьего цикла — с периода 1914 — 1920 гг. ”.
Таким образом, Николай Кондратьев открыл большие циклы конъюнктуры, которые и были положены в основу его теории “длинных волн”, период каждой из которых составляет приблизительно 54-55 лет. Кондратьев объяснил причинность их возникновения необходимостью обновления основного капитала и указал на оживление в сфере технических изобретений перед началом и в самом начале повышательной волны большого цикла конъюнктуры. Уже в конце 30-х годов выдающийся австро-американский экономист Йозеф Шумпетер, не скрывая преемственности идей Туган-Барановского и Кондратьева, в своих исследованиях в качестве первоосновы “К-волн” определил импульсы нововведений, которые задают колебания всей экономической системе. Причем большой цикл конъюнктуры им был разложен на две временных составляющих — инновационную и имитационную, к которым в 70-е годы немецкий эконометрик Герхард Менш прибавил третью составляющую — “технологического пата”.
В 1923 г. вышла из печати книга Кондратьева «Михаил Иванович Туган-Барановский». В ней он отметил, что как раз благодаря трудам Туган-Барановского экономическая наука в России была поднята до европейского уровня. В конце своей короткой жизни, в 1930-1932 гг. Кондратьев находился под следствием в Бутырской тюрьме, где написал книгу «Основные проблемы экономической статики и динамики: Предварительный эскиз», в которой сделал социологические и философские обобщения экономической динамики. Тем самым он заложил основы создания теории социально-экономического генезиса (социоэкогенеза) общества, изучение механизма которого требует современных системных исследований на стыке различных отраслей науки. Таким образом, в последние годы своей трагической жизни (с 1930 г. Кондратьев находился в сталинских застенках ГУЛАГа, где был казнен в 1938 г. в Суздальском политизоляторе) он реализовал еще одну идею своего учителя, написав в заключении книгу по социальной экономической динамике.
Следующий экономический кризис он спрогнозировал еще в 1925 г., и вскоре он явился в виде “великой депрессии” в странах Запада и “великого перелома” в СССР с голодомором на Украине, что и прибавило кондратьевской теории “длинных волн” повышенного внимания в научных и политических кругах. К тому же Кондратьев указал на то, что понижательные волны сопровождаются длительной депрессией сельского хозяйства, которая наблюдалась в аграрном секторе советской экономики и в 20-30-е годы, и в 70-80-е годы. Несмотря на все провозглашенные программы его подъема, он так и не вышел из кризисного состояния и в 90-е годы, по сути, ни в одной из стран СНГ. Кондратьев утверждал, что средние циклы (имеются в виду 9-летние экономические циклы Жюгляра) в понижательном периоде большого цикла должны характеризоваться длительной и глубокой депрессией (свидетельством этого есть 30-е и 90-е годы ХХ века), сжатостью и вялостью подъемов; средние циклы в повышательном периоде большого цикла должны характеризоваться обратными чертами. И действительно, во многом искусственный кризис конца хрущевской “оттепели” с кукурузным хлебом был очень быстро преодолен, когда буквально на второй день после прихода к власти брежневского “коллективного руководства” на прилавках магазинов появились дефицитные продукты.
Кстати, 50-60-е годы были периодом оживления не только в мировой, но и в советской экономике: динамика развития народного хозяйства СССР в 1956-1970 гг. была самой высокой за почти полувековую историю существования советской империи после второй мировой войны. Даже по расчетам западных “советологов” она превышала 5%-ный ежегодный темп прироста его ВНП. Как раз на стыке третьей и четвертой кондратьевских “длинных волн” эта война была способом разрешения противоречий, накопившихся во времена “великой депрессии”. На стыке первой и второй волн, в середине ХІХ столетия такую же роль сыграла буржуазная революция 1848 года. Через такие социальные катаклизмы и происходят изменения институциональной структуры общества, которая требует соответствия “технологической” качественной структуре хозяйства, складывающейся на протяжении предыдущей “К-волны” и обусловленной мировыми технико-технологическими уровнями производства в различных его отраслях.
Дальнейшее исследование закономерностей социально-экономического развития в “К-волнах” привело к выводу, что большие циклы конъюнктуры, которые начинаются на рубеже и в середине столетий, в сущности, качественно неодинаковые. В одних акцент преобразований направлен на смену технологических укладов (ТУ), которые согласно их теории, созданной на рубеже 80-90-х годов российским экономистом Сергеем Глазьевым, отвечают определенному эталону мировых уровней отраслевого развития, связанных в единую систему ТУ. В других происходят процессы, которые приводят в соответствие к этим ТУ социальные институты, которые регулируют общественные отношения. Человечество еще не научилось преодолевать определенные как кризисные в истории процессы мирным путем, в связи с чем такое соответствие, как уже указывалось, была достигнуто через Великую буржуазную революцию 1848 г. — в середине ХІХ столетия и через вторую мировую войну — в середине ХХ века. И хотя социоэкогенез имеет эволюционный характер, точки слома циклоиды его “К-волн” сопровождаются революционными событиями, вплоть до общественных катастроф. Последняя такая катастрофа происходит на наших глазах в форме глобального экологического и финансово-экономического кризиса. Он усиливается еще и социально-политическими катастрофами в различных макрорегионах Земного шара (Югославия, Кавказ, Афганистан, Индонезия).
Следует подчеркнуть, что кризисы 30-х и 90-х годов подтвердили прогностическую устойчивость теории “длинных волн” Кондратьева. Ведь он на момент своих исследований в 20-е годы дал расчет двух полных “К-волн” и третьей незаконченной, окончание которой должно было припасть на 30-е годы как кризисные для экономики. Точность этого прогноза поразила научную общественность в период “великой депрессии” 30-х годов. Но Кондратьев был казнен в 1938 г., а уже в 1939 г. — году выхода обобщающего полициклическую экономическую теорию двухтомника «Деловые циклы» Шумпетера, — началась вторая мировая война. После нее произошел экономический бум, из-за чего результаты исследований этих ученых были забыты больше чем на 30 лет. И только валютно-финансовый и нефтяной кризисы начала 70-х годов, которые произошли на сломе уже четвертой “К-волны”, в верхней ее точке, побудили ученых многих стран возвратиться к этим идеям. Ровно через 36 лет после публикации двухтомника Шумпетера «Деловые циклы», в 1975 г. вышла в свет книга немецкого эконометрика Герхарта Менша «Технологический пат: инновации преодолевают депрессию», которая развила инновационную теорию ”длинных волн” и положила начало активизации исследований научного сообщества в направлении циклической парадигмы развития природы и общества.
Последними к этим исследованиям присоединились советские ученые только в конце 80-х годов, когда состоялась научная реабилитация Кондратьева и после 60-летнего перерыва его труды было переизданы в СССР. Первой по данной проблематике в СССР в 1989 г. вышла книга Станислава Меньшикова и Ларисы Клименко «Длинные волны в экономике. Когда общество меняет кожу», где довольно полно были отражены разнообразные концепции, которые родились за границей в процессе развития кондратьевской теории “длинных волн” и объяснен их механизм. Среди них инновационные теории (Шумпетер, Кузнец, Менш, Кляйнкнехт, Ван Дайн), теория перенакопления в капитальном секторе (Форрестер), теории, связанные с рабочей силой (Фримен), ценовые теории (Ростоу, Берри), монетарные (Дельбеке, Шокэрта, Корпинен, Батра) и социологические концепции (Перес-Перес, Миллендорфер, Скрепанти, Ольсен, Вибе, Гаттеи, Сильвер, Вайдлих) и даже теория военных циклов (Голдстайн). Активизация же исследований в России и Украине совпала с провозглашением их независимости и по-настоящему началась после юбилейной международной научной конференции, которая состоялась в Москве 17 марта 1992 года — в день столетия со дня рождения Кондратьева. На этой конференции был образован Международный фонд имени Н.Д.Кондратьева, и ежегодно стали проводиться Кондратьевские чтения, которых с 1992 г. насчитывается уже 7. За эти же годы в городах Москве, Санкт-Петербурге и Костроме состоялись также 3 международные конференции, связанные с жизнью и научной деятельностью Кондратьева.
Современный российский ученый-геофизик Спартак Афанасьев на основе обработки методами спектрального анализа временных рядов показателей, использованных не только Кондратьевым, но и его главным оппонентом Дмитрием Опариным, показал, что два больших цикла конъюнктуры синхронизируют с геологическим затемнено-перигелиевым циклом длиной в 108 лет. Другими словами, две “кондратьевские волны” как бы вкладываются в этот цикл, который по “основному закону времени” гениального российского поэта Велимира Хлебникова, наиболее полно изложенным им в «Досках судьбы», отвечает периоду в (39 + 39) дней, который равен 108 годам без 81 дня. Еще в конце 1920 г. им была определена сущность этого закона следующим образом: ”основный закон времени: во времени происходит отрицательный сдвиг через 2 × 3n дней ‹...› события, дух времени становится обратным через 2 × 3n дней ‹...›; между завоеванием Сибири и отпором России 1905 г. 25 февраля при Мукдене прошло 310 + 310 дней. Когда будущее становится благодаря этим выкладкам прозрачным, теряется чувство времени, кажется, что стоишь неподвижно на палубе предвидения будущего. Чувство времени исчезает и оно походит на поле впереди и поле сзади, становится своего рода пространством”.
Выдающийся немецкий культоролог и философ истории Освальд Шпенглер еще в конце первой мировой войны в знаменитом двухтомнике «Закат Европы» поставил три вопроса: “Что значит резко выделяющийся во всех культурах 50-летний период в ритме политического, духовного и художественного становления? Или 300-летние периоды барокко, ионики, великих математик, аттичской пластики, мозаичной живописи, контрапункта, галиллеевской механики? Что означает идеальная продолжительность жизни в одно тысячелетие для каждой культуры по сравнению с отдельным человеком, чья “жизнь длится 70 лет?”.
На первый вопрос Шпенглера через пять лет ответил Кондратьев, когда в открытых им больших циклах конъюнктуры он определил, что на повышательной волне каждого цикла происходит активизация политической деятельности в жизни общества (перевороты, революции, войны). Заканчивается же вторая половина цикла на понижательной волне расцветом культуры и духовным подъемом народа, которые снова деградируют в начале следующего цикла. Такое колебание может быть объяснено впервые сформулированным еще в 1914 г. “законом поколений” Велимира Хлебникова, согласно которому в различных периодах с интервалом 27-28 лет попеременно рождаются то рациональные (с более развитым левым полушарием головного мозга) прагматики-политики, то иррациональные ("правополушарные") творцы культуры. Последний феномен можно отнести к еще одной эмпирической правильности “длинных волн” Кондратьева, которая не была им определена, но подтвердилась в России и СССР на протяжении двух последних столетий.
Так в России первый кондратьевский цикл начался на повышательной волне с царского переворота с убийством императора Павла I, организацией которого руководил его сын Александр II. Во главе с последним на этой же волне состоялась победная для России отечественная война 1812 года и вызрело движение “декабристов” с неудачным их восстанием уже на понижательной волне (неудача восстания была связана, прежде всего, с опозданием на несколько лет времени его начала). Но на понижательной волне первого кондратьевского цикла впервые проявился культурный феномен национальных гениев “пушкинской эпохи”.
Второй кондратьевский цикл начался на повышательной волне с развязанной еще Николаем II, и проигранной Россией, Крымской войны. После революционных реформ Александра ІІ он имел слом, вызванный убийством последнего народовольцами в 1881 г. На понижательной волне второго кондратьевского цикла состоялся расцвет литературы и философии “золотого века”. А закончился этот цикл смертью Александра ІІІ в 1894 г. и успешно и быстро проведенной за три года Сергеем Витте финансово-экономической реформой с введением твердой валюты — золотого рубля в 1897 г.
Третий кондратьевский цикл в России на повышательной волне отмечен очередной неудачной русско-японской войной, первой мировой войной, 3-мя российскими революциями и еще большим числом переворотов в Украине. В конце концов, они переросли в страшную гражданскую войну, в особенности жестокую на территории Крыма. На понижательной волне в 10-20-е годы ХХ столетия состоялся серебряный век” российской литературы и философии, который даже зацепил первое десятилетие расцвета советской прозы и поэзии, в том числе “украинское возрождение культуры”, уничтоженной в 30-е годы.
Четвертый кондратьевский цикл, уже в СССР начался сталинскими репрессиями с пиком смертных казней в 1937-1938 гг., когда был расстрелян и сам Кондратьев. Расцвет литературы наблюдался уже только через десятилетие после окончания второй мировой войны, которая стала для нашего народа победной отечественной, но уже на понижательной волне цикла, с началом хрущевской ”оттепели”. Сейчас, на фоне локальных войн, после массовой деградации культуры, очередного ее расцвета на постсоветском пространстве можно ждать не ранее 20-х годов ХХI столетия.
На второй вопрос Шпенглера через 10 лет ответил друг Кондратьева, который к тому времени уже 4 года находился в США — выдающийся российско-американский социолог Питирим Сорокин. В начале ХХ века вместе с Кондратьевым он учился в церковно-учительской семинарии в Костромской губернии, потом в Санкт-Петербурге, где в студенческие годы даже нанимал с ним одну комнату. В 1927 году, когда судьба судила ему в последний раз увидеться с другом в Университете Миннесоты, где Кондратьев находился в зарубежной командировке, а Сорокин преподавал социологию, он издал свою работу «Социальная и культурная мобильность». В этой работе Сорокин обратил внимание на 300-летние циклы К.Джоэля и В.Шерера, которые наиболее устойчиво проявляются в автократических обществах, менее подвижных, чем демократические. Он подчеркивал, что династии таких европейских стран, как Англия, Дания, Нидерланды, Испания и Италия правили более 200 лет, а династии Габсбургов, Гогенцоллернов и Оттоманов даже более 300 лет. В качестве примера 300-летнего автократического правления в России, Сорокин указал на династию Романовых, которая с 1613 года до начала первой мировой войны существовала как раз такой период, а через 3 года последний российский император — Николай ІІ отрекся от престола, чтобы еще через полтора года быть с семьей расстрелянным большевиками.
Интересно, как это событие интерпретировал Хлебников в соответствии с открытым им “основным законом времени”: “Самодержец Николай Романов был 16. VII. 1918 г. расстрелян через (37 + 37) дней после роспуска Думы 22.VII.1906 г.”, то есть смертная казнь царя с семьей большевиками была противодействием его антидемократическим действиям, содеянным им во время роспуска I Государственной Думы России, или, другими словами, расплатой за эти действия. Проверка выявила ошибку в расчетах Хлебникова, поскольку он не учел 3 дополнительных дня високосных лет, имевших место в течение 12-летнего цикла. Но дальнейшее уточнение хронологии событий привело к выводу, что в действительности решение о роспуске Думы было принято на первых порах Председателем Совета Министров России Петрым Столыпиным, который согласовал его с царем 20.VII.1906 г., после чего начались отставки противников этого решения. Таким образом, событие, которое официально провозгласили 22. VII. 1906 г., стало неотвратимым еще за два дня до его окончательного свершения. Расстрел царя с семьей состоялся наоборот днем позднее, чем указывал Хлебников, уже в ночь на 17. VII. 1918 г. В итоге “основный закон времени” Хлебникова сработал через 12 лет без 9 дней, то есть точно день в день. Больше того, через год роспуск левой ІІ Государственной Думы спровоцировало выступление на закрытом ее заседании как раз Столыпина, который обвинил социал-демократов в подготовке мятежа, после чего их фракция была арестована. Через 4 года (36 + 36 дней) после провозглашения нового избирательного закона, который открыл дорогу к выборам уже правой ІІІ Государственной Думы, 1. ІХ. 1911 г. Столыпина был смертельно ранен в Киевском оперном театре анархистом Дмитрием Богровым. Убийца в своих свидетельствах показал: “Покушение на жизнь Столыпина произведено мною потому, что я считаю его главным виновником наступившей в России реакции, то есть отступлением от установившегося в 1905 году порядка: роспуск Государственной Думы, изменение избирательного закона, притеснение прессы, инородцев, игнорирование мнений Государственной Думы и вообще целый ряд мер, подрывающих интересы народа”.
На третий вопрос Шпенглера уже через 50 лет ответил выдающийся российский историк и этнограф Лев Гумилев в своей теории этногенеза, согласно которой его полный 1200-летний цикл состоит из следующих временных фаз: фазы подъема (300 лет), акматической фазы (300 лет), фазы надлома (200 лет), инерционной фазы (300 лет), фазы обскурации, которая может удлиняться от 100 до 200 лет с переходом ее к фазе регенерации и реликтовой фазе, которая иногда имела проявления для отдельных этносов за пределом 1500 лет. Инерционная фаза, как правило, заканчивала основный период этногенеза в границах 1100-1200-летнего временного интервала, на который еще в конце ХІХ века указывал выдающийся российский историк и философ Константин Леонтьев: “больше 1200 лет не прожил в своем известном истории и определенном виде не один государственный организм”.
С помощью прогнозного инструментария “основного закона времени” Хлебникова, теорий “длинных волн” и этногенеза, путем их соединения с рядом других теорий с 1992 г. нами разрабатывается и развивается теория социоэкогенеза, основы которой были заложены Кондратьевым и Сорокиным. Процесс ее создания позволяет сделать выводы о существовании “вековых” 108-летних циклов (39 + 39 дней по Хлебникову), в каждый из которых вкладывается две “длинные волны” Кондратьева. Каждый такой цикл состоит из трех 36-летних подциклов (38 + 38 дней по Хлебникову), а механизм перехода от одного цикла к другому функционирует по аналогии с зарождением каждой “длинной волны” в недрах предыдущей. Три “вековых” цикла вкладываются в 300-летнюю эру, которых в истории славянского суперэтноса известно также три. При этом механизм спиралециклического исторического развития Украины-Руси, Московии и романовско-советской России прослеживается в течение тысячелетия. На его протяжении при гипотезе существования “К-волн” и до начала промышленной революции (с которой стала более-менее упорядоченной государственная экономическая статистика в странах с развитой индустрией) на территории этих государственных образований насчитывается уже
18 (3 × 3 × 2) выявленных “К-волн”.
108-летние исторические циклы развития Украины-Руси, Московии и России-СССР довольно четко распались на триады 36-летних подциклов, на протяжении каждого из которых, в различные периоды правили здесь: Владимир Святой, Ярослав Мудрый, Василий I, Василий ІІ Темный, Иван Грозный, Петр I, Екатерина ІІ. Довольно часто два правления вкладывались в один 36-летний подцикл (самый близкий пример — последовательная диктатура в СССР Ленина и Сталина с 1917 до 1953 года). Да и в других странах с автократическими режимами в ХХ столетии довольно часто как раз 36-летний период был пределом правления таких диктаторов, как Стресснер, Франко, Броз-Тито и только Фидель Кастро превысил эту границу, очевидно для того, чтобы своим исключением подтверждать правило. Вероятно, не случайно, еще у Пифагора в его числовой пирамиде число 36 (тетрактикс) занимало самую высокую ступень ее иерархии. А по Хлебникову, в соответствии с открытым им “основным законом времени”, через (38 + 38) дней, то есть через 36 лет без 27 дней наступают исторические события, которые принципиально меняют вектор развития. То есть физическое время продолжает свое течение, а историческое, будто останавливает свой бег, чтобы выбрать новое направление социально-политического, экономического или культурного развития.
Современные американские ученые Джордж Модельски и Уильям Томпсон еще в конце 80-х годов обратили внимание на существование долгосрочных циклов изменения лидеров мировой политики длиной 100-120 лет, в которые как бы вкладываются по две “К-волны”. В 1992 г. они сделали анализ развития экономики Китая с конца первого тысячелетия (с 900-х годов, в которые началась известная история Украины-Руси) до нашего времени, и на протяжении этого более чем тысячелетнего периода определили и насчитали такое же количество (18) “К-волн”, которое было получено нами в результате исследования славянского социоэкогенеза. Еще 17 марта 1992 г. на юбилейной кондратьевской конференции эта цифра количества кондратьевских циклов славянского социоэкогенеза уже находилась в голове автора, когда он с удивлением услышал ее в докладе Модельски, который получил ее в результате исследования китайского социоэкогенеза. Особенно поражает общий вывод доклада о влиянии этого процесса на развитие мировой экономики:
“Таким образом, можно предположить, что, хотя и в весьма рудиментарной форме, волны Кондратьева зародились в Китае на рубеже первого и второго тысячелетий нашей эры, переместившись затем по Великому шелковому пути в Италию, и, набрав темпы в ХV в., достигли стадии зрелости с укреплением океанской торговли, в которой господствовали Нидерланды и Британия. Длинные волны промышленного развития, исследовавшиеся Н. Кондратьевым, были более поздней формой проявления процесса, начавшегося задолго до этого в другой части света”. Но ведь Великий шелковый путь уже тогда проходил через территорию Киевской Руси или Украины-Руси, как назвал ее выдающийся украинский историк и Председатель Центральной Рады независимой Украины Михаил Грушевский. Как известно, это было довольно развитое цивилизованное европейское государство, на территории которого вместе с общей культурой развивалась и культура хозяйственной деятельности, которая вполне отвечала мировому уровню того времени. И если “К-волны” существовали в Китае, то они не обошли мимо и Украину-Русь. Уже сегодня молодое украинское государство занимается возрождением Великого шелкового пути в форме транспортно-коммуникационных коридоров, которых через территорию Украины по разнообразным проектам должно проходить где-то около десяти. Как раз через эти коридоры инновационная 19-я “К-волна” должна активизировать предпринимательскую деятельность в Украине и обеспечить рост национальной экономики.
В итоге можно сделать вывод, что механизм социоэкогенеза имеет характер периодического повторения хронометрически определенных периодов, каждый из которых рядом с воспроизведением некоторых черт прошлого несет в себе инновации, обуславливающие во многом будущее развитие общества. Геометрически этот процесс можно отобразить в форме циклоиды. Как раз потому, что каждый такой социально-экономический цикл имеет качественные отличия по отношению к предыдущему, в недрах которого он и зарождается, геометрически в пространстве его можно представить в другой плоскости. И тогда весь процесс будет иметь форму спирали, на которую делали ссылки мудрецы и ученые еще до новой эры.
В.П. Кузьменко
foto/www.abc-people.com
Источник ka2.ru |
