Вообразите себе эпизод из недалекого будущего. Весна. Премьер вызывает на ковер бизнесменов. Не всех, понятно, а только самых уважаемых. Так сказать, бизнесменов-нотаблей. А также, конечно, глав госкорпораций. И приказывает им всем срочно создать миллионы рабочих мест. Что-то много безработных вдруг развелось. Главы госкорпораций кивают. Бизнесмены-нотабли утвердительно молчат. Лишь несколько из них, не вставая с колен, начинают дискуссию. То есть, просят денег. Тогда по знаку премьера встают представители Минфина и Минэкономразвития и зачитывают список приоритетных отраслей, в которые уже закачаны казенные средства. И премьер спрашивает с неповторимым своим сарказмом: осталась ли хоть одна отрасль, которая еще не попала в перечень приоритетных? Главы госкорпораций отрицательно качают головой. Нотабли сокрушенно молчат. Нет таких отраслей. На сладкое им напоминают о бесчисленных программах, окормляющих государственно-частное партнерство и, разумеется, малый бизнес, который власти издавна опекают с особой теплотой. И говорят, что пробил час откликнуться на эту заботу новыми рабочими местами. Главы госкорпораций пожимают плечами. Нотабли молча вздрагивают. Все расписываются в получении приказа и убывают. Минэкономразвития и Минздравсоцразвития выслушивают распоряжение «мониторить ситуацию». Вечером народ узнает с экранов, что безработица побеждена. А впрочем, зачем нам фантазии? На самом деле подготовка к победе над безработицей идет прямо сейчас. И даже полным ходом. Минздравсоцразвития и все региональные службы занятости уже еженедельно «мониторят ситуацию» на рынке труда. И не без пользы. «Еженедельный мониторинг, проводимый министерством, не подтверждает информацию о массовых увольнениях в России». Нет такой информации, и все. Нет ее, видимо, и у правительства, судя по постановлению, подписанному на днях нашим премьером. В следующем году разрешено выдать целых четыре миллиона разрешений на работу для иностранных граждан. Год назад такое же постановление было заметно менее щедрым. Правда, в легком противоречии со всем только что сказанным и даже с научным мониторингом, диагностирующим отсутствие самой проблемы, ее, видимо, из вежливости все-таки записали в антикризисный план правительства. Собираются «усилить такое направление, как обучение, переподготовка и повышение квалификации людей, потерявших работу». Откроют телефонные «горячие линии». Будут «отслеживать тренды по вакансиям», издадут «информационные буклеты и брошюры». И даже увеличат потолок пособия по безработице. Со временем его могут поднять чуть ли не до пяти – пяти с половиной тысяч рублей. По сведениям из финансового ведомства, на это гуманное начинание в следующем году выделят несколько сот миллионов рублей. Конечно, это чуть скромнее, чем несколько триллионов рублей, уже розданных или раздаваемых околоначальственным банкам и корпорациям. Но ведь и простой гражданин не должен равнять себя с начальством. Это было бы просто наивно с его стороны. Впрочем, начальство, собирающееся отделаться «буклетами и брошюрами», еще наивнее. Мы ведь даже и не пробовали подлинной массовой безработицы. Кризисы прошлых лет – пример неподходящий. В 90-е годы производство упало вдвое. Это подразумевало десятки миллионов безработных, но, даже по классификации Международной организации труда, их было тогда гораздо меньше. А на официальном казенном учете состояло и вовсе смешное число. Тогда еще сохранялась советская традиция пожизненного найма. Фактически, не имея работы, люди обычно где-то числились, время от времени получали какие-то гроши и кое-как перебивались. Сегодня таких непритязательных работников и таких патриархальных нанимателей почти не осталось. Экономике теперь не надо падать в разы, чтобы на улице оказались миллионы людей. Для этого вполне хватит банальной, совсем не катастрофической рецессии. А ее в 2009-м, видимо, не избежать. Ситуацию делает небанальной лишь очевидная неготовность к ней нашей управленческой машины. По классификации МОТ, в России сейчас 4 миллиона безработных, т. е. тех, кто не имеет занятия, но активно его ищет. Большинство из них даже и не думают регистрироваться в службе занятости, не видя в этом никакого прока для себя. Некоторые все же эту регистрацию прошли, и большинство из этих зарегистрированных (хотя и не все) получают символическое пособие – от нескольких сотен до трех с небольшим тысяч рублей. Таковых на сегодня примерно миллион человек. Кризис как раз и означает, что это благолепие будет сломано. Безработица перестанет быть промежутком между расставанием с одним рабочим местом и выбором другого из нескольких возможных вариантов. Особенно ярко это проявится в мегаполисах, где, в отличие от глубинки, сегодня вообще почти нет реальной безработицы. Появится слой людей, заинтересованных в пособиях, причем таких, на которые можно прожить, и готовых настойчиво их требовать. Сколько понадобится денег? Допустим, настоящих, активных безработных станет миллионов семь-восемь. То есть десятая доля всей нашей рабочей силы, нынешний уровень Бразилии – надо же, наконец, оправдать гордое звание страны – члена БРИК. Так вот,при таком среднем числе получателей пособия и при размере этого пособия 5–6 тыс. руб. в месяц, вполне нищенском по ценам 2009 года, понадобится не несколько сотен миллионов рублей, а хотя бы полтриллиона. Если сравнить с проектировками федерального бюджета, цифра большая, но не фантастическая. Однако пришлось бы кое-что поджать. Урезать инвестиционные программы госкорпораций. Военные расходы. Всегдашними нашими жертвами – образованием, медициной и культурой – тут не отделаться, хотя их-то уж обкорнают в первую очередь.Но проблема не в одних деньгах. Чем дальше, тем настойчивее будет звучать вопрос: почему не создаются рабочие места? Понятно, что старые места, искусственно созданные нефтяным бумом, сходят на нет. Но почему не возникают новые, доброкачественные? Да потому что все годы путинской стабильности велась работа над тем, чтобы их трудно было создавать. И трудно занимать, даже если они есть в наличии. Могут ли, например, россияне заменить гастарбайтеров на стройках? В столицах и еще нескольких городах, где строек больше всего, – нет. Потому что просто не пойдут. А люди из глубинки, пожалуй, пошли бы. Но вряд ли у них получится это сделать.Мобильность сегодняшней нашей рабочей силы ниже, чем мобильность советской в прошлом веке. А уж сравнивать с Западом просто неловко. Попробуйте взять и переехать из краев, где нет работы, туда, где работа есть. Хоть сколько-нибудь сносно устроить себе жизнь на новом месте человеку без средств трудно до невероятия. Чего только стоит, например, обзавестись жильем. Право же, легче начать все сначала в другой стране, чем в другом городе. Или хоть сама российская глубинка, где безработица никогда не была маленькой, а теперь имеет шанс стать массовой. Почему в город размером меньше 200 тысяч жителей, если он не областная столица и не расположен в Московской или хоть Ленинградской области, даже и при буме редко шли инвестиции? А из-за того, что плату за вход нужно вносить трижды: в Москве, в столице региона и непосредственно на месте приложения. Зачем же лишние траты, если можно заплатить всего раз, ну два? Огромные пространства превратились в зоны упадка, просто потому что губернаторов и мэров встраивали в вертикаль, вместо того чтобы строить какую-никакую правозаконность. Финал нефтяного бума в сочетании с рецессией открыл много тайн, и вот одна из них: наша безработица обещает стать не только крупной, но и застойной, долгоиграющей. Власть на это может откликаться лишь теми двумя способами, которыми владеет, – вливаниями денег и начальственными окриками. Но деньги имеют обыкновение кончаться, а на окрики по мере их повторения обращают все меньше внимания.
Сергей Шелин
Источник gazeta.ru |
