Финансовый кризис

Гости: ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВ, аналитик инвест-компании «Файнэншл Бридж»; КОНСТАНТИН ГУЛЯЕВ, руководитель отдела акций инвест- компании «Капитал»

ПРОНЬКО: Собственно, теперь мы начинаем нашу дискуссию. Дмитрий и Константин, давайте начнем с главного вопроса, который сегодня у всех на слуху. Решение Центрального банка Российской Федерации о расширении коридора допустимых колебаний рублевой стоимости бивалютной корзины. Ваши мысли, ваши комментарии.

АЛЕКСАНДРОВ: Собственно, это то, к чему уже давно нужно было готовиться, потому что несмотря ни на что, какие бы ни были мысли у кого-то бы то ни было:

 ослабление рубля для нас является выгодным в данной ситуации шагом.

Потому что все-таки наши основные ВВП-образующие отрасли являются экспортирующими. Поэтому, если мы продаем за валюту, нефть, газ, металл и неважно, что еще, то ослабление рубля способно хоть как-то компенсировать ухудшение внешней конъюнктуры для этих отраслей.

ПРОНЬКО: То есть вы придерживаетесь позиции, что от этого извлекут пользу, причем нехилую пользу, экспортеры, все, кто гонит, что называется, за бугор свою продукцию, свое сырье? Это и металлурги, это и нефтяники, это и газовики.

АЛЕКСАНДРОВ: Это же сложная ситуация. Если они, положим, импортируют оборудование, то тогда они вряд ли извлекут пользу. Если основное оборудование, основные расходы у них рублевые, то они могут извлечь какую-то пользу, но только в том случае, если будет сильная девальвация.

ПРОНЬКО: Что значит сильная девальвация?

АЛЕКСАНДРОВ: Вот смотрите. Чтобы вернуть нефть на ценовые уровни лета или хотя бы на 120 долларов за баррель, нужно девальвировать рублю вдвое примерно. То есть до 50 рублей за доллар. Понятно, что этого сейчас не будет. Поэтому выгода будет в районе 5-6%. В чем сложность? В том, что это выгода для компаний может быть не очень существенна. А для граждан, для социальной стабильности девальвация на 5-10%  - это уже достаточно существенная величина. Вот в этом сложность. И между этими тисками будет метаться правительство.

ПРОНЬКО: Это было мнение Дмитрий Александрова.

ГУЛЯЕВ: В целом я согласен с этим мнением. Тут надо признать, что есть объективная тенденция к ослаблению рубля по отношению к валютам. Просто Центробанк до этого времени фактически сдерживал это ослабление, выставив нижний предел по бивалютной корзине на уровне 30 рублей 40 копеек. Но понятно, что, если макроэкономическая ситуация в России постепенно ухудшается, и ухудшается внешнеторговая конъюнктура, которая…Нефтегазовый сектор у нас составляет 50 процентов бюджета и 30 процентов ВВП, а, если туда добавить и другие сырьевые сектора, а это гораздо большая доля, то понятно, что при ухудшении внешнеторговой конъюнктуры, при ухудшении позиции нашего внешнеторгового баланса, и тем более платежного баланса, учитывая такой большой отток капитала, то, конечно, бороться за рубль и поддерживать его становится просто очень накладным. И вредит нашим экспортноориентированным компаниям. Поэтому здесь государство находится между выбором: либо продолжать бороться за рубль и, скажем так, работать в пользу населения, потому что для населения ослабление рубля – это  всегда пугалка, страшилка большая, либо все-таки поддержать наши крупнейшие корпорации и спасать, в общем-то, экономику.

ПРОНЬКО: Правильно ли я вас понимаю, господа, что данное предложение, озвученное председателем Центробанка России господином Игнатьевым, абсолютно справедливое, своевременное, и это необходимо делать, потому  как дальше держать - это расходовать только свои резервы, в данном случае резервы Центробанка?

АЛЕКСАНДРОВ: Я согласен. Потому что сходная ситуация была в 1998 году, когда мы зачем-то сдерживали курс, а потом рухнули. Я не вижу никаких причин для того, чтобы поддерживать нынешнюю бивалютную корзину на этом уровне. Выход из сложившейся ситуации, конечно, есть. Можно взять и перевести все расчеты экспортные на рубли.

Естественно, что это не получится: в Европе в ультимативном порядке начать продавать нефть с первого января за рубли. Но я думаю, что по Средней Азии, по отношениям с Китаем это более чем реально.

Я уверен, что это обсуждалось в (неразборчиво).

ПРОНЬКО: Но вы допускаете, что для обывателя (в хорошем смысле этого слова) это негативная информация?

АЛЕКСАНДРОВ: Ну, что значит «негативная»? Просто надо понимать, к чему это приведет. Если это будет небольшое ослабление, постепенное, то никакого особого негатива в этом нет. Но в случае обвалов, конечно, да. Это негатив.

ГУЛЯЕВ: Я не думаю, что надо бежать скупать доллар. Во всяком случае, не доллары. Я считаю, что самое главное для населения и Центробанка – это не поддаваться панике. То есть ЦБ не должен сдерживать, действительно, до последнего этот напор и потом, когда плотину прорвет, будет какая-то резкая девальвация. Это будет самый худший сценарий. Безусловно, это будет и для населения плохо, и  для восприятия иностранными инвесторами российской экономики. Безусловно, будет негатив.

Уж лучше постепенно и запланировано это (девальвировать) делать, и готовить, скажем, массы, в хорошем понимании этого слова, морально готовить к тому, что это неизбежно.

Поэтому, с этой точки зрения можно понять Центробанк и ничего ужасного не происходит.

ПРОНЬКО: Хорошо. Конечная цель какая?

АЛЕКСАНДРОВ: Я не могу сразу ответить, и вряд ли кто-то может однозначно ответить. Из-за того, что ситуация сейчас подвешенная. Есть два глобальных варианта дальнейшего развития: один вариант – это сохранение доллара как основной валюты. Все дружно его спасают, естественно, Америка в этом случае первая выходит из кризиса, но это будет не скоро.

Второй вариант – это создание альтернативы резервных валют мировых, в том числе будет рубль там, юань, то же самое евро, будет и доллар, и иена.

Будет обязательно валюта стран Персидского залива единая, которая в расчетном виде в скором времени уже будет запущена, в любом случае. Это позволит, во-первых, все обязательства, которые в долларах номинированы, но существуют между другими государствами, не США, вывести их на эти другие валюты. Все обязательства Соединенных Штатов перед другими государствами можно будет рефинансировать просто путем разгона инфляции: скажем, допечатыванием доллара. Да, все немного недополучат, но выход будет более плавный, ситуация будет более стабильная. Я уверен, что этот вариант будет озвучен на G20 15-го числа. Именно под это, я уверен, держали рубль. Я считаю, что Европа после победы Барака Обамы полностью утратила политическую волю, и она будет против этого варианта.

ГУЛЯЕВ: Тут действительно сложно сказать. Можно продолжать эту тему, говорить о том, что, если государство на самом высшем уровне задумалось о том, что, действительно, проблемы очень серьезные, и это кризис - не временное затруднение, как было сказано вначале, а действительно кризис, причем он может вылиться в полномасштабный экономический кризис в России, то государство, понимая это, постепенно начинает ослаблять курс рубля, тем самым помогая экспертно ориентированным нашим отраслям и готовя почву для более существенной поддержки нашей экономики в долгосрочном периоде. Потому что, конечно, не хочется сейчас параллели проводить с 98-м годом, потому что все-таки сейчас не 98-й год. Но не надо забывать, что вплоть до 2000-2001 года, то есть это где-то два-три года российская экономика росла в основном благодаря девальвационному эффекту. То есть

когда рубль резко упал, российские компании получили настолько мощный толчок, настолько повысилась их конкурентоспособность ценовая, что это привело…и заложило фундамент этих темпов роста, которые, в принципе, мы в начале 2000-х стали видеть.

Потом, конечно, эта внешнеторговая конъюнктура просто поддержала этот порыв и зацементировала этот рост. Поэтому мне кажется, что государство начинает задумываться о возможных последствиях кризиса и начинает готовить почву к этому.

ПРОНЬКО: И еще это будет противоречить интересам сырьевых компаний. О чем мы с вами в самом начале говорили. Одна из главных целей – это пресечь, в хорошем понимании, или снизить отток капитала. Смотрите, этот скандал, который сейчас разразился по поводу банковского сектора и тех действий, которые были предприняты этими товарищами. Неспроста, думаю, заявления шли и со стороны президента, и со стороны премьера, и сегодняшние статьи «Куда делись 50 миллиардов долларов?» говорят о том, что банковский сектор стал не просто выходить из рублевой зоны, а еще и переводить свои активы за пределы Российской Федерации. По вашему мнению, здесь только административными мерами можно изменить данную ситуацию или есть другие рычаги?

АЛЕКСАНДРОВ: Девальвация – это и  есть способ «удорожать» этот выход, сделать его менее выгодным. Но, опять-таки…

ПРОНЬКО: Плюс повышение ставки рефинансирования, которое… сейчас уже вечером мы получили эту новость.

АЛЕКСАНДРОВ: Опять-таки, тоже один из рычагов. Плюс, конечно, административные меры в данной ситуации вполне применимы, я считаю.

ГУЛЯЕВ: Я согласен тоже.

ГУЛЯЕВ: Вы помните, как подействовали слова премьер-министра о докторе, которого нужно «послать в одну компанию и зачистить проблему»?

ПРОНЬКО: Компания не прочувствовала эти слова?

ГУЛЯЕВ. Компания пошла и снизила цены, а потом еще весь сектор добровольно пошел на снижение цен, пускай не очень сильно, но все равно, на 15 процентов цены были снижены. Сейчас мы не услышали слов про доктора и конкретные банки, но  я думаю, что мы услышим их, если…

ПРОНЬКО: Заявление президента России, Дмитрий Медведева. Он считает, что коммерческие банки, получившие помощь государства, должны себя вести ответственно, понимая, что в этой ситуации они выступают как агенты государства. Вспомните Путина, который сказал также о том, что «господа, вы агенты государства, и не забывайтесь!». Да, про доктора не прозвучало. Я не знаю, то ли они пытаются спровоцировать вызов скорой помощи в банковский сектор, то ли что-то другое.

ГУЛЯЕВ: Это мы увидим. Если банки продолжат такую же политику…Я бы еще хотел такую ремарку сделать, что все-таки отток капитала, 50 миллиардов, и скорее всего, он будет большим и в ноябре, и в декабре, несмотря на то, что все-таки к концу года прогнозируют меньший отток.

ПРОНЬКО: А почему мы боимся маржин-колов, объясните мне, пожалуйста. Ну и что, что к Дойче Банку перейдет тот или иной актив. Это экономика.

АЛЕКСАНДРОВ: Ну, и она станет практически германской. Будет, как в Чехии. Когда там куплено все немцами.

ПРОНЬКО: Я не утверждаю, я с вами дискутирую. Почему мы боимся этого?

ГУЛЯЕВ: Задача государства не разбрасывать камни, а собирать. И если компания ставит под удар эту стратегическую цель, государство должно административными и экономическими методами образумить эту компанию.

ПРОНЬКО: То есть вы считаете, данная поддержка, данное плечо со стороны государства не было ошибочным? Я имею в виду кредиты через ВЭБ и далее, то, что мы получили в банковском секторе на сегодняшний день.

АЛЕКСАНДРОВ: Их не надо было делать через другие банки. То есть тут надо, может быть, как-то более жестко делать…Должны были быть просто кредиты, а не целевые кредиты. Но я хочу сказать, что, когда у государства огромные золотовалютные резервы, в ситуации кризиса оно должно только наращивать активы. В принципе, мы должны кредитовать собственные компании, чтобы они еще где-то это докупали, а не чтобы они по маржин-колам отдавали собственные акции. Иначе это вообще будет абсурдно. Если бы у государства был внешний долг…

ПРОНЬКО: Но от этого тоже отказались.

АЛЕКСАНДРОВ: Уже отказались, да.

ПРОНЬКО: То есть вы признаете, что данный факт был положительным, я имею в виду поддержку со стороны… ликвидность, субординированные кредиты и пошло-поехало?

АЛЕКСАНДРОВ: Да.

ПРОНЬКО: Но не отследили или, точнее сказать, не предупредили о той ответственности, которую несут эти банковские учреждения, и сейчас первые    лица государства фактически пытаются переломить ситуацию?

АЛЕКСАНДРОВ: Да. Потому что у нас все сейчас, понимаете, в ручном управлении. У нас фактически все действия правильные, но запаздывающие. Но об этом все говорят. И сейчас это просто очень хорошо видно. Все, что делается, делается правильно, но оно делается в режиме нормальной ситуации. То есть, если бы вот так делало государство год назад, это было бы просто фантастика,  все бы рукоплескали, и индекс РТС был бы, наверное, 4 тысячи. Сейчас этого недостаточно. Вот и вся любовь.

ПРОНЬКО: То, что имеем, то и имеем. Хорошо. Давайте будем теперь отвечать на вопросы слушателей через телефонии и  через наш сайт. Марат спрашивает. «Здравствуйте, скажите, пожалуйста, сколько будет продолжаться мировой кризис?». Мне нравится постановка вопроса.

АЛЕКСАНДРОВ: Действительно, где будет дно?

ПРОНЬКО: Я вывешу плакат в этой студии. Слово «волатильность» и слово «дно» будут официально запрещены в эфире, по крайней мере, в ближайшее время.

АЛЕКСАНДРОВ: Каждому, купившему дно, второе дно – бесплатно.  Очень долго он будет продолжаться.

ПРОНЬКО: Долго – это сколько?

АЛЕКСАНДРОВ: Более года.

ПРОНЬКО: Это более конкретная цифра.

ГУЛЯЕВ: Я думаю, что стабилизация и улучшение наступит не в 2009, а в 2010 году. В 2009 году будет как раз развиваться экономический кризис, и дай бог, чтобы он был преодолен к концу года или к концу 2010 года.

ПРОНЬКО: Сейчас один вопрос из интернета, один вопрос по телефону. Чтобы было объективно. 730 73 70 – номер телефона, finam.fm сайт. Не можете дозвониться, присылайте вопросы. Если не анонимка, обязательно прочитаю. Алло, добрый вечер!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Виктор, Подмосковье. У меня есть 300 тысяч рублей. Если я куплю норвежскую крону, я потеряю или выиграю?

ПРОНЬКО: А почему именно норвежскую крону?

СЛУШАТЕЛЬ: А потому, что евро тоже под вопросом. А норвежская крона более стабильна, газом они обеспечены и торгуют со всей Европой, и надежная страна. Как говорят.

АЛЕКСАНДРОВ: Но у них добыча будет снижаться.

ПРОНЬКО: Это вам говорит аналитик по нефтегазовому сектору.

АЛЕКСАНДРОВ: Я бы вам рекомендовал, если вы любите норвежскую крону, пятьдесят на пятьдесят. Крона и швейцарский франк.

СЛУШАТЕЛЬ: Понял, спасибо.

ПРОНЬКО: Теперь вопрос из интернета. «Интересно, сознательно ли власти сливают в прессу информацию о девальвации в расчете на  панику среди населения?» Ренат спрашивает. Константин?

ГУЛЯЕВ: Я полностью не согласен с этой постановкой вопроса, потому что как раз не сливают, а намекают и как раз для того, чтобы приостановить эту панику.

ПРОНЬКО: Намекают так, что практически не остается другого варианта.

ГУЛЯЕВ: Ну и правильно намекают. Постепенно. Пока один человек сказал…

ПРОНЬКО: Я задаю конкретный вопрос вам: что делать? Сидит сейчас слушатель. У него, вот у Вячеслава было триста тысяч, у кого-то сто тысяч, у кого-то миллион. Миллион – это тоже деньги. У кого-то три миллиона. Что делать людям? Они ж прекрасно понимают. Только не говорите мне про банковские депозиты, мне все это уже сто двадцать два раза рассказывали.

ГУЛЯЕВ: Хорошо, что деньги  есть. Хотя бы триста тысяч, это тоже позитив. Так что не надо поддаваться панике, если есть деньги.

ПРОНЬКО: Вы не уходите от ответа!

АЛЕКСАНДРОВ: Хорошее ружье, пороху подольше – и на охоту.

ПРОНЬКО: Ваше высказывание по поводу Одессы…

АЛЕКСАНДРОВ: А что я говорил про Одессу?

ПРОНЬКО: Сейчас за эфиром, пока будут новости, я напомню.

АЛЕКСАНДРОВ: В принципе, почему не депозиты? Если разбить в разные банки, в разных валютах... Что-то  можно оставить и дома, что-то можно оставить в банковской ячейке, которая бесплатно дается к большому депозиту. Понимаете, зависит от того, насколько вы любите риск. Можно купить «Газпром», если вы готовы четыре года подождать, почему нет?

ПРОНЬКО: Ставки растут. В последнее время ваши коллеги говорили о том, что, если вы хотите войти на российский фонд, в данном случае на российский фондовый рынок, надо забыть на год, полтора, два, три. Александров поднял эту планку до четырех лет. Сейчас новости.

Новости

ПРОНЬКО: Дмитрий Александров, аналитик инвест-компании «Файненшл Бридж» и Константин Гуляев, руководитель отдела акций инвест-компании «Капитал», сегодня отвечают на мои и ваши вопросы. Вы может пользоваться интернетом через сайт finam.fm, либо по нашему многоканальному телефону, также можете выходить, задавать интересующие вас вопросы. Но прежде я хочу задать еще один вопрос, и далее будем общаться с радиослушателями. Дмитрий и Константин, скажите мне, пожалуйста. В России на обывательском уровне, к сожалению, очень часто идет путаница с терминологией, экономической и финансовой. Деноминация, девальвация. Люди на самом деле, я просматривал форумы, в том числе и на сайте finam.fm, и там разные мнения, разные позиции. Я вижу, что путаются, в  буквальном смысле путаются в этих терминах. Ваши комментарии: на этом все дело и закончится? Мне просто нравятся ваши прогнозы, как вы пытаетесь прогнозировать…Еще позавчера никто не ожидал выступления господина Игнатьева. Позапозавчера были заявления господина Шувалова и господина помощника президента  у нас, Дмитрия Дворковича. Вчера заявление господина Игнатьева. Ну, и что дальше?

АЛЕКСАНДРОВ: Я точки зрения терминов про деноминацию. Я только как аналитик нефтегазового сектора за последние два месяца смотрю, что происходило с точки зрения послаблений налоговых, изменений и так далее. И соотнося  это с действиями ЦБ и Минфина, что, в принципе, всем это известно: у нас в экономике два таких лагеря. Один представлен позицией Минфина, другой позицией Минэкономразвития. Одни стоят за сдерживание инфляции и социальную стабильность, другие за долгосрочное развитие страны. И в том, и в другом варианте есть и плюсы, и минусы. По той ситуации, как не давали дополнительные выгоды получить нефтегазовому сектору, было видно, что есть какая-то другая, более важная цель. Потому что действительно девальвация рубля важна.

ПРОНЬКО: Что это не дала получить нефтегазовому сектору прибыль?

АЛЕКСАНДРОВ: Где прибыль-то? Чистый убыток по всем практически направлениям? Экспорт нефти - убыток…

ПРОНЬКО: А это как вы снимаете налоги. Это разные пошлины с нефтяных компаний. И потом, по пошлинам давайте, очень интересная ситуация. Вот нынешние пошлины когда, Дмитрий, были введены? При цене какой на нефть?

АЛЕКСАНДРОВ: При цене 60. А рассчитывались по ставке 79.

ПРОНЬКО: Дальше. Была нефть 140, 147 далее доходило. Дальше ситуация пошла с провалом. И вы мне хотите сказать, что в это время нефтяные компании как божии одуванчики сидели на этом рынке? Они ничего не заработали? Я не ругать, я просто хочу понять. Вот знаете, говорят: «Бедные нефтяные компании!»

АЛЕКСАНДРОВ: Где деньги? Да, я знаю. Но, во-первых, я хочу сказать, что у нефтяников чистая прибыль, рентабельность чистой прибыли около 12-13%. У газовых около 30. Почему НДПИ у того же «Газпрома» в десять раз ниже, чем у «Роснефти»? Я считаю, что это странно, по меньшей мере. Но это отдельная тема. Куда ушли деньги нефтяных компаний? Понимаете, им столько времени говорили, «вы обязаны поддерживать добычу», что они очень много вкладывали в развитие добычи, в развитие новых месторождений.

ПРОНЬКО: И какие новые месторождения открыли у нас в последнее время?

АЛЕКСАНДРОВ. Я не говорю, в разведку, я говорю, в разработку тех, которые уже есть.

ПРОНЬКО: Согласен.

АЛЕКСАНДРОВ: И там себестоимость совершенно другая. Возьмите Ванкор, возьмите Южную Хулчею, возьмите Талакан, Верхнюю Чуну – там огромные деньги. Они туда вложены, я не думаю…А собственно, что думать, мы можем взят отчетность по РСБУ за 9 месяцев, там особо...Во-первых, там у многих отрицательный чисто денежный поток. Кроме того, там уже было видно резкий рост себестоимости. И когда это сочетание оказалось, что одновременно себестоимость растет, а выручка падает, а пошлины тоже растут, потому что запаздывание идет практически на три месяца. Вот и пошел чистый убыток по всем направлениями. Поэтому, конечно, нужно сейчас…

Но мы ушли от главной темы. Про девальвацию и деноминацию. Но это важная тема, потому что именно изменения в налогах в нефтегазовых сфере и действия Минфина и Центрального банка навели меня на мысль, что дело идет к деноминации рубля. Во всяком случае, она была бы единственным оправданием того, что рублю не дают снижаться. Последние меры вроде бы говорят о том, что никакой деноминации и не будет. Но по логике своей, тем более, если вспомнить, что рубль надо делать резервной валютой, в любом случае, региональной, а может быть, и мировой, кроме того, торговать за рубль и нефтью, и газом, и всем остальным.

Очень логично было бы деноминировать его один к тридцати.

ПРОНЬКО: Это все разговоры. Когда мы рассуждаем на тему резервной валюты, вы решите вопрос с инфляцией. Пока вы не решите вопрос с инфляцией, это все разговоры, не более того.

АЛЕКСАНДРОВ: Понимаете, разговоры-разговоры, но в таких ситуациях, как сейчас такие разговоры вполне имеют право на существование.

ГУЛЯЕВ: Мой взгляд на эту тему такой. Я думаю, что эти два процесса произойдут, скорее всего, и один будет предшествовать другому. Скорее всего, больше вероятность сейчас, что будет девальвация. Она будет, скорее всего, постепенная, дай бог, чтобы она не была резкая, а потом, когда все устаканится, будет деноминация.

ПРОНЬКО: Ну, для резкой и нет предпосылок. Резервы еще есть.

ГУЛЯЕВ: Будут постепенно спускать.

ПРОНЬКО: Последний вопрос. Ну вот, бедные нефтегазовые компании, я возвращаюсь к своей любимой теме углеводородов и всего, что с ними связано. Если бы фондовый рынок российский был несколько иной по своей структуре, была бы другая любимая тема…Но чем лицом-то, личиком не вышли энергетики и ритейлеры? Почему там-то нет поддержки?

АЛЕКСНАДРОВ: Потому что ни не являются бюджетообразующими отраслями.

ГУЛЯЕВ: Не совсем правильно, что энергетикам не помогают. Достаточно посмотреть, что сейчас крупнейшие государственные энергетические компании, такие как «Росгидро» и «ФСК ЕЭС», делают огромнейшие допэмиссии. ФСК сейчас делает эмиссию на 73, 5 млрд. рублей, «Росгидро» делает серию допэмиссии на 30 млрд. рублей, и все это будет оплачено по номиналу, когда котировки сейчас в два или в несколько раз ниже. То есть понятно, что единственным инвестором, который купит эту допэмиссию, будет государство. То есть государство поддерживает.

ПРОНЬКО: Но нефтяные компании у нас приоритет номер один.

АЛЕКСАНДРОВ: Я хочу отметить, их не поддерживали.  Все, что было сделано, это не льготы, это просто приведение к норме. Это то, о чем нефтяники давно говорили: «Не надо нам расчет на два месяца, который позволяет выиграть на растущем рынке. Сделайте адекватную систему!». Я вообще считаю, что НДПИ нужно отчислять не от того, какие цены где-то, а от того, сколько копания заработала. Он должен считаться от выручки, а не от какой-то мировой цены, которая туда-сюда прыгает. Вот это логично.

ПРОНЬКО: Я теперь понимаю, почему вы говорите, что вы государственные рыночники. Для меня этот ответ стал индикатором.

Теперь звонки и вопросы слушателей. 730 73 70 номер телефона, finam.fm сайт. Вас завалили вопросам. Алло, добрый вечер!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Алексей. Вы знаете, я хотел вопросы задать по поводу предстоящей деноминации-девальвации рубля.

ПРОНЬКО: Сразу оговорюсь, что это предположение господина Александрова в части деноминации. И Константин тоже согласился с этим.

СЛУШАЕТЛЬ: Такая фраза прозвучала, что у кого-то 300 тысяч, у кого-то миллион, у кого-то сто. Я так представляю, что на сегодняшний день на эти триста тысяч у каждого человека есть в голове мысль, что можно прибавить, немножко что-то докупить. Или не покупать, но это деньги, которые могут работать на проценты. Рантье(неразборчиво). Теперь фраза прозвучала, вскользь, легко, что эти фразы о деноминации – это «пугалка». Я думаю, если человек на одни деньги рассчитывал сделать одну покупку, а когда это через какое-то количество времени превратится в другие деньги, и стоимость товара возрастет, то это уже не пугалка, а это целое пугало получится.

Второе. Здесь до вашей передачи две недели назад прозвучало заявление Кудрина о том, что Россия – это остров безопасности в море бушующего кризиса на Западе. И вдруг пошли эти разговоры, вот я сегодня как раз услышал заявление Центробанка. Непонятно. Тогда государственный человек, власть, произносит слова, которые являются пустыми. Вот насколько мы можем в дальнейшем доверять этой власти, которая позволяет одному из своих членов такие слова произносить в эфире?

И  в заключение по поводу 50 миллиардов. Давно еще, когда пошел этот вопрос, неделю назад, мне вспомнилось. Гражданин Корейко получил от Остапа Бендера книжку «Капиталистические акулы», в которой синим карандашом было подчеркнуто, «все крупные состояния были нажиты нечестными путем». Поэтому насколько государство говорит о том, что у нас есть подушка безопасности, резерв, оно не использовалось, эти деньги на улучшение социальной структуры внутри страны. То есть населения, но тут же эта подушка вдруг сработала в сторону банков. То есть люди и так которые в целом имеют достаточное обеспечение. Поэтому, мне кажется, этот момент увода денег,  этот бросок со стороны государства в сторону банков должен  показать населению смыкание властей и олигархических структур. Что другого и быть не могло. И эти 50 миллиардов – логическое продолжение того, ради чего деньги и были даны.

ПРОНЬКО: Спасибо. Сейчас будете комментировать. Я единственное попрошу лаконично. У меня все линии заняты, масса вопросов в интернете. Я могу передать Дмитрию и Константину эти вопросы, чтобы в следующих программах они ориентировались, что вас заботит.

АЛЕКСАНДРОВ: Очень много звучало. Сухой остаток.

Деноминация. Чего нужно бояться человеку? Если она произойдет, то логично предположить, что она произойдет с 1 января 2009 года. Потому что это финансовый год. Если она будет сочетаться с девальвацией, мы просто увидим, положим, рано утром второго января курсы в обменниках, положим, рубль к доллару – один к трем. Это нормально. Ничего в этом пугать не должно.

Понятно, что по населению это ударит прежде всего с низком ценовом сегменте. То, что было раньше 18,50, будет стоить 2 рубля.

ПРОНЬКО: Опять-таки, это проходили уже.

АЛЕКСАНДРОВ: Проходили уже. Главное, что в этом нет ничего страшного. Европа через это прошла. Вслед за этим, кстати говоря, инфляция замедлится.

ПРОНЬКО: Ладно, я себя сдержу по поводу Европы и того, что там происходило в момент обмена, в частности, немецкой марки на евро…

АЛЕКСАНДРОВ: Там бардак был полный.

ПРОНЬКО:  С транспарантами люди ходили.

АЛЕКСАНДРОВ: Но у нас хотя бы менять никуда не будут.

ГУЛЯЕВ: Мне запомнилось про то, что наш слушатель обвинял некоторых государственных людей, говоря, что неправильно сначала говорили про остров в бушующем океане, а потом про девальвацию.

ПРОНЬКО: Кудрин на самом деле говорил об этом.

ГУЛЯЕВ: Я хочу сказать, несколько разные вещи имеются в виду. Потому что давайте посмотрим: да, в России не все хорошо. В России ряд показателей действительно ухудшается, и действительно, мы, может, стоим на пороге каких-то более существенных проблем, чем наблюдается сейчас. Но если сравнивать российскую экономику с тем, что происходит в западных экономиках, то у нас действительно можно сказать, что пока что остров не невезения, как в известной песне поется, а остров везения. Потому что, по крайней мере, у нас не происходит того, что в  США. У нас люди не лишаются сейчас права выкупа домов своих по закладным. В них сейчас просто отбираются дома, и этот  угрожающий показатель растет чуть ли не в два раза на год.  У нас пока только некоторые банки, которые столкнулись с недостатком ликвидности, пугают, что такое возможно. Хотя думаю, что пока такого не будет.

Поэтому все-таки у нас далеко не все так плохо, как на Западе.

ПРОНЬКО: Светлана нас спрашивает: «Как отразится на покупательской способности девальвация и деноминация?».

АЛЕКСАНДРОВ. В нижнем ценовом сегменте все вырастет сразу, я сказал уже.

ПРОНЬКО: А luxury никогда и не изменяется, оно все растет и растет.

АЛЕКСАНДРОВ:А luxury может и немножко снизиться, кстати.

ПРОНЬКО: Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ3: Добрый вечер, Вячеслав, Москва. У меня несколько к вашим гостям крамольный вопрос. Не пора ли нам немножко дистанцироваться от бумажных знаков мировых? Я имею в виду твердую валюту типа золото, серебро, платина. Не пора ли ими торговать? Сейчас ведь одна унция стоит 736 долларов.

ГУЛЯЕВ: Предлагается сделать вместо денег обмен золотом-серебром? Это просто нереально.

СЛУШАТЕЛЬ: Купля-продажа. Не в рублях, а…

ГУЛЯЕВ:  В золоте.

АЛЕКСАНДРОВ: Либо они должны очень вырасти в цене. В десятки раз: и золото, и  серебро, и платина.

СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, это выход сейчас.

АЛЕКСАНДРОВ: Это, конечно, вариант, когда есть какая-то жестко фиксированная валюта. Но я хочу рассказать, что в Средние века, с 13 по 14 век была инфляция примерно сто процентная. Сто лет – сто процентов инфляция. Много это, мало, все равно она была. А там уж куда больше золотой стандарт? Ох, какой был золотой стандарт….

ПРОНЬКО: Алексей спрашивает: «В какой валюте хранить или копить деньги?». Я процитировал. Насколько я  понимаю, под словосочетанием «копить деньги» он понимает российские рубли. Я так домыслил за него.

АЛЕКСАНДРОВ: Не знаю, если вы просто хотите в денежных знаках копить, то это должна быть корзина, это должны быть рубль, франк, иена, может, норвежскую крону, как нам тут подсказали. Какие-то валюты, которые базовым чем-то обеспечен

Единственное, что я не рекомендовал бы, это доллар США. Еще пока не рекомендовал бы. Его можно не более 10 процентов иметь.

ГУЛЯЕВ: Я согласен с базовым принципом диверсификации. Но с долларом… я более благосклонно к нему отношусь.

ПРОНЬКО: Я вас спрашиваю про американскую валюту, потому что Артур Белкин прислал такое письмо: «Доллар рухнет только тогда, когда на месте США будут воды Тихого океана». Страны сейчас заняты ослаблением своих валют, кто раньше и глубже опустит. Но это такое, как мантра, три раза повторишь  - и будешь верить.

АЛЕКСАНДРОВ: Да, «доллар будет всегда». Повторяешь и веришь.

ПРОНЬКО: Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Владимир меня зовут, Москва. Скажите, Юрий, хотелось бы  к вам больше вопрос задать. Несколько недель назад вы поражались количеству народа в обменных пунктах. Но никто - ни вы, ни ваши аналитики, я тоже, к сожалению, не экономист и никогда не изучал. Даже никто не произнес, что девальвация все-таки очень близка.

ПРОНЬКО: Я вам благодарен за этот вопрос. Мы сегодня за эфиром обсуждали с человеком, с которым мы делаем эту программу. Я просто верил в данной ситуации не столько российскому рублю, сколько тому, что американский доллар не сможет расти теми темпами, которые мы сейчас наблюдаем. Я все прекрасно понимал: что с развивающихся рынков уходит в казначейские обязательства, в американскую валюту. Это даже как традиция. Это как вера.

АЛЕКСАНДРОВ: Это принцип. Этому учились мы все по одинаковым учебникам.

ПРОНЬКО: Я благодарен слушателям, которые внимательно слушают нашу программу. Мы реально сегодня это обсуждали.  И то, что мы сейчас имеем. Для меня заявление господина Игнатьева было, честно скажу, неожиданностью. Это было, может быть, ожидаемо  с точки зрения, что необходимо это делать. Не расходовать эти десятки миллиардов, по 15 миллиардов на дню, забрасывая, чтобы поддерживать сильный рубль. С другой стороны, то, что мы видим сейчас в американской валюте…Я так же придерживаюсь позиции, что эта валюта очень сильно может быть подвержена девальвации уже со стороны игроков там, и в США и плюс, не забывайте, резервы, которые есть у шейхов, плюс Китай, и пошло-поехало. Плюс Япония.

То есть это очень все серьезно, и спасибо за вопрос. 730 73 70  - номер телефона. Алексей и Елена спрашивают: «Как отразится кризис на бюджетниках?» Давайте, я задам этот вопрос не аналитикам, а политикам, которые приходят сюда ежедневно с семи до восьми вечера,
Источник finam.fm